— Получается, — задумчиво сказала Томка, — можно вытащить душу из зеркала и поместить ее в куклу? Перелить граппу из стакана в бокал?
— Или в портрет, — подсказал Бруно, которого эта мысль зацепила. — Я бы не советовал. Зазеркалье — та еще темница, но оно не сравнится с куклой. Представь, какой это кошмар — торчать внутри куклы, не имея возможности пошевелить рукой или, там, ногой…
Томке потребовалось ровно шестнадцать секунд, чтобы решить задачку.
— А если кукла механическая? — предложила она. — С шестеренками внутри и всякими пружинами. Я знаю одного человека, который делает кукол, которых нипочем не отличить от живых людей… Так он говорил.
Бруно медленно оглядел Томку сверху вниз и обратно. Затем повернулся к фокуснику.
— Где ты ее нашел? Не на Сен-Клементе? Помнится, там была больница для таких девиц с безумными идеями.
— Там давно шикарный отель.
— Правда? — Бруно почесал затылок. — Кому в голову пришло устраивать гостиницу в сумасшедшем доме?
— Надо же где-то размещать туристов? Бывший дурдом не так плох. Моя ассистентка, например, живет в бывшем…
— Я знаю! — громко сказала Томка. — Лучше скажите, что не так в моей идее?
— Если начать с начала… — Бруно насупил брови. — Я не знаю. Звучит совсем нелепо.
— Не нелепее карлика, похищающего души и заключающего их в зеркала, — парировала Томка и была права. — Есть другие возражения?
Тинкет, добрая душа, заступился за друга.
— Не бывает таких механических кукол, — сказал он. — Тут нужна сложная электроника. А механика — это чересчур. Такие куклы есть только в рассказах Гофмана.
Однако Бруно, как выяснилось, его убежденности не разделял.
— Не скажи, — проговорил старьевщик-изобретатель, поглаживая бороду. — Знавал я одного типа… Кукольника. Так он делал механических кукол, которых от живых людей вовек не отличишь.
— Ага! — вскричала Томка. — Вот видите!
Бруно пожевал нижнюю губу.
— Как же его звали? Джузеппе, вроде… Со странностями был тип, как и все кукольники. Он еще женился на цыганке из бродячего цирка. Я со стула упал, когда ее увидел… Вот ты, Карлито, дурень дурнем, а привел такую красотку. А Джузеппе этот, представляешь, обвенчался с настоящей бородатой женщиной!
Слова Бруно подействовали на девушку похлеще его сыра. Томка подскочила, будто кто-то запустил ей за шиворот паука. И если существует такой вид спорта, как вскакивание со стула, олимпийское золото ей было бы гарантировано.
Беда в том, что вскакивая, она зацепилась за ножку стула. Чтобы сохранить равновесие, схватилась за столешницу и зачем-то дернула ее вверх — как ковбой из дешевого вестерна перед началом драки в салуне. Томка вообще была девушкой талантливой.
Стол и без того раскачивался под грузом деликатесов, подобного же обращения он не вынес. Что-то треснуло, стол отлетел к стене, с грохотом ударившись о дверцу одного из холодильников. Деликатесы покатились по полу. И это было лишь первым актом развернувшейся трагедии, ибо на сцену выступил Снуппи.
Не родилась на земле собака, способная вынести, когда вокруг нее разбрасывают колбасу, ветчину и копченую рыбу. Что-то одно — пожалуйста, но не все вместе. Снуппи держался, как мог, но когда его по носу ударила палка салями, в голове его что-то щелкнуло. Глаза заволокло туманом.
Состояние, в которое скатился Снуппи, викинги охарактеризовали бы словом «берсерк». Как и древние воины, пес думал лишь о том, как крушить врагов — и не важно, что врагами оказались колбасы, сыры и ветчина. С хриплым лаем он бросился на противника, жалея лишь о том, что не может разорваться на части и вцепиться зубами в каждого.
Бруно оказалось не по силам пережить вторжение ополоумевшего пса. Редкий человек сохранит самообладание, оказавшись в тесной комнате с собакой, с клыков которой брызжет белая пена. Бруно не стал и пытаться. Повторив Томкин трюк «прыжок со стула», старик отскочил к стене… И врезался спиной в холодильник.
С грохотом и звоном на Бруно посыпались лежавшие сверху ржавые кастрюли и сковородки. Какого черта он их там хранил, оставалось загадкой, но попадали они знатно. Те, что потяжелее — прямо на голову старьевщика-изобретателя.
Последовавший за этим монолог Томка рискнула бы воспроизвести лишь предварительно ударив себя молотком по пальцу или еще раз попробовав вонючего сыра.
Единственный, кто остался спокоен среди этого разгрома, был Тинкет. Глотнув вина из бутылки, он с шотландской невозмутимостью произнес:
— Как мило…
Томка вырвала у него бутыль и за два глотка осушила ее наполовину. Нервы звенели как струны арфы, по которым кто-то с размаху врезал длинной палкой. С горящим взором девушка уставилась на старика.
Проклятье! Этот тип знает Лауру и наверняка знает, где ее искать! С этого и надо было начинать!
— Ох… — простонал Бруно, потирая макушку. — Карлито, что же я тебе такого сделал?
— Мне? Ничего плохого…
— Зачем же ты тогда привел эту женщину? Она хотела меня убить.
— А! Не преувеличивай, — отмахнулся Тинкет. — Просто тебе на голову упала сковородка. С кем не бывает?
— Со мной — еще не было, — заметил Бруно. Подняв большую сковороду, он осмотрел ее на предмет вмятин. — Ха! Ой…
— Приложи лед, — посоветовал Тинкет. — Говорят, помогает. Еще помогает кусок сырого мяса.
Стон, сорвавшийся с губ старьевщика-изобретателя, видимо, должен был показать, что он думает о льде и сыром мясе. В углу кухни Снуппи, громко чавкая, поглощал исполинских размеров окорок, спеша съесть, как можно больше, пока его не оттащили от еды. На его счастье, Томка была не состоянии заниматься этим вопросом.
— Вы… — проговорила девушка охрипшим голосом. — Вы знаете Лауру?
— Что? О чем вы, синьорина? Только посмотри, что ты наделала! Даже твоя прабабка…
Сбить Томку с главной темы было невозможно.
— Вы знаете Лауру! — сквозь хрипы стали пробиваться металлические нотки. — Я о женщине с бородой, которая женилась на кукольнике!
Бруно опешил. Сперва его пытаются убить посредством кастрюль и сковородок, а когда коварный план проваливается, на него еще и орут? Все-таки женщины — существа странные и нелогичные — Бруно пожил на этой земле достаточно, чтобы увериться в этом окончательно и бесповоротно.
— Лауру? Ну да. Вроде так ее и звали…
— Вот дрянь, — выдохнула Томка.
Бруно решил заступиться за синьору.
— Не скажите. Женщина она была эксцентричная, но… Она не громила мой дом и не швыряла мне на голову тяжелых сковородок…
— Вы знаете, где она живет? — несколько грубо перебила его Томка.
— Пф… Очень давно о ней не слышал. Полагаю, где-то на Сан-Микеле.