В конце концов она выписала из захолустного Ушуйска свою дальнюю родственницу, Зину. Та совсем пропадала без работы с ребенком на руках. Ребенок был сыном покойной Зининой сестры, и Зина его воспитывала с пяти лет.
Последний раз Галина Павловна виделась с родственницей в детстве, когда ездила в Ушуйск на каникулы. Они были одногодки и сообща ели в саду малину. Теперь Зина приехала на зов и очень понравилась – опрятная, расторопная, симпатичная, без всяких претензий. Такая будет благодарна родне по гроб жизни! К тому же человек она свой, не скроется в неизвестном направлении, напялив хозяйскую шубу и прихватив шкатулку с драгоценностями.
Единственным условием Зины было устроить рядом с собой и воспитанника, мальчика Аристарха. Галина Павловна согласилась.
Явившись, мальчик очень разочаровал. Галина считала себя женщиной молодой и оттого немного потеряла счет годам. Воспитанник Зины ей виделся если не щекастым бутузом, то в крайнем случае подростком. Однако Аристарху было уже под тридцать. Он горячо желал перебраться из своей глуши в Нетск, где уже завел множество разношерстных друзей.
Бывший бутуз внешне был неказист, но боек и с художественной жилкой. На родине он пел, рисовал, читал новости Ушуйского радиоузла и писал в районную газету. Все это было скверно и не годилось для прислуги на вилле.
Однако обаяние Арика (так все звали Аристарха) взяло свое – он-таки вписался в семью Еськовых. К тому же Арик помогал Александру Григорьевичу отыскивать и скупать огромные пейзажи с березами и облаками. Нашел он и кузнеца, которые делал очень грубые скобы и дверные ручки. Галине Павловне тоже от Арика была польза: он приводил в дом декораторов, помогал выбрать обои, недорого нанимал скрипачей и арфисток для стильных именин. Даже прямым нахлебником он не стал – устроился тамадой в довольно приличную рекреационную фирму.
Итак, дом устроился. Это было полдела. Ведь настоящая женщина печется не столько о доме, сколько о себе. Галина Павловна была редкой красавицей, но это не главное – так, бонус. Во внешний вид надо вкладывать деньги, иначе никто не поверит, что хоть какая-то красота имеется. Поэтому Галина Павловна завела личную косметичку, а также парикмахершу. Обе ездили к ней каждый день. Она и сама днями паслась в салонах и каждую неделю прикупала себе что-то из нарядов. Ее имидж разрабатывали шесть человек. Совместными усилиями этих светлых умов был придуман девиз «Пряная утонченность». Чтобы следовать ему, Галина Павловна стала пахнуть какими-то редкими духами и краситься в черничной гамме. Она поставила в будуаре белый рояль, хотя терпеть не могла никакой музыки. Друзья знали, что она коллекционирует винные бриллианты. Это собрание было призвано уравновесить рижские валуны Александра Григорьевича.
Трудясь над собой день и ночь, Галина Павловна достигла почти всего, чего хотела. Местный бизнес-журнал дал о ней статью под рубрикой «Богини шопинга». В статье перечислялись творения всесветно знаменитых кутюрье, надетые на госпожу Еськову. Дотошный журналист все разузнал даже о кружевных трусах богини. Оказалось, такие в мире можно увидеть только на Галине Павловне да еще на президентше Финляндии. Стало быть, Галина вложила достаточно, чтобы не слыть кобылой.
Теперь одного не хватало для совершенства – идеальной фигуры. Эта цель, подобно горизонту, вечно мозолила глаза, но была недостижима. Даже вложения не помогали! Как и ее супруг, Галина познала всю горечь неприятных внешних преображений. Она, правда, не растолстела, но как-то с годами огрубела и упростилась телом. Теперь-то она проклинала свои разряды по гребле, но ничего уже не могла сделать с могучими своими плечами, с крепкими руками, с булыжниками икр и крюками пальцев. Никакой фитнес, никакие спа-процедуры не могли сладить с этой напастью. Не потому ли Галинино лицо, красивое и гладкое, всегда выражало досаду? Правда, сама Галина об этом выражении не знала. Глядя в зеркало или позируя перед фотокамерой, она всегда принимала одну и ту же позу – вполоборота, плечо вперед, ноги вилочкой – и всегда одинаково улыбалась.
Но последнее время улыбаться не очень хотелось.
То, что Еськов ей изменяет, Галина знала давно. Это ее не трогало. Измены были сплошь минутные, тайные, вороватые – на большее Еськов не решался. Этот крупный, шумный человек с бычьей шеей и неукротимой волей имел тайный изъян, подобно Ахиллесу с его недомытой пяткой: он боялся жены как огня. Под немигающим взглядом ее карих с прозеленью глаз он терялся и трепетал. Он говорил жене только правду, потому что был уверен: непостижимым образом она умеет читать мысли. Жизни без нее он не представлял.
Следователь Артем Рюхин не зря в первую минуту шарахнулся от Галины Павловны – у нее имелся дар гипнотизера или что-то в этом роде. Во всяком случае, никаких тайн, недоступных жене, Александр Григорьевич завести не сумел.
Так было до недавнего времени. Что изменилось теперь, Галина понять не могла, однако Еськов начал совершать странные и нелепые поступки. Он стал еще веселее и бесшабашнее. То и дело упускал он прямую выгоду, заключал лихие ненужные контракты, капризничал, потрафлял своим полудетским слабостям. Деньги он тратил без счету и все на пустяки, в офисе почти не бывал и окончательно растолстел.
Что с ним произошло? Головокружение от успехов, как шутил Лундышев? Занесло его слегка, что ли? Что-то совсем крошечное, малозаметное в нем сместилось, расстроилось. Пустяк, но от этого вся прочно устроенная жизнь Еськовых вдруг стала потихоньку крениться, блекнуть и запутываться.
– Это возраст, Галчонок, гормоны. Грубо говоря, климакс, – предположила верная Алла, отхлебывая чаю и руша под корень очередную шоколадную розу. – Перебесится!
Галина покачала головой:
– Когда? И чего это может нам стоить? Так ведь все потерять недолго. Его просто перестанут уважать, а это конец.
– Ты знаешь, кто у нас там всем заправляет, – намекнула Алла нарочито бесстрастным голосом; у нее в фирме имелись свои антипатии. – Кто поощряет эти баньки посреди дня, этих девочек, эти рыбалки…
– Сашка скоро станет общим посмешищем! Предметом глупых розыгрышей и дурацкого шантажа, – продолжала кипятиться Галина. – Вот посмотри, что я нашла у него в кармане пиджака.
Она достала из пестрой китайской вазы сложенный вчетверо лист бумаги – самый обычный лист из принтера. Текст красовался на нем следующий:
«Дорогой папа! Ты не знаешь о моем существовании, но я есть (живу буквально рядом). Я нуждаюсь в твоем внимании. Обо мне заботятся, однако „тепло души“ и материальная поддержка (биологического) отца незаменимы! Я много-много лет думаю о тебе. Мечтаю о нашей встрече. Надеюсь, она скоро состоится. Незнакомая тебе (пока!) дочь».
– Видишь, какой бред! – возмутилась Галина и брезгливо бросила листок на стол, стараясь не попасть в торт.
Алла подхватила листок и внимательно изучила его со всех сторон.
– По-моему, Галчонок, это обычный офисный прикол, – наконец решила она. – От безделья наши девки дурью маются.
– Ты думаешь?.. Ал, но ведь это ужасно! Раньше никто не осмелился бы подсунуть ему такое. Его больше никто не боится и никто не уважает. Даже в собственном офисе! А вдруг это не шутка?