А вот третья по счету дверь, как и положено, была именно той, что требовалась. Она выходила на темную бетонную лестницу. Окна на лестнице имелись, но были заняты витражом давних советских времен. Кажется, витраж был сделан во всю высоту здания. Он изображал чью-то фигуру чудовищного роста.
Илья решил подробно исследовать лестницу. Ведь коварный старый вахтер не сказал, на каком именно этаже сидит нужный Илье Попов! Поэтому сначала Илья спустился на два марша вниз, мимо громадного витражного ботинка, который скупо мерцал в лунном свете, шедшем извне, с небес.
Внизу обнаружился подвал. Оттуда несло болотной сыростью. Ни Попов, ни Тара там сидеть не могли – в подвале было мертво, тихо и только нежно журчала вода в дальней батарее.
Илья прислушался. А ведь человеческие голоса явно жили и звучали где-то в этом бескрайнем здании! Илья их различал, но очень смутно. Он поднялся к исходной точке, лунному ботинку, и продолжил путь вверх.
На уровне колена витражного гиганта имелась дверь следующего этажа, прочно заколоченная. Илья пошагал далее наверх и достиг руки великана, сжатой в кулак. Кулак был выполнен в условной манере, но смотрелся угрожающе из-за громадных квадратных ногтей. Дверь этажа против ногтей была отворена, и за ней в глубине коридора – о счастье! – брезжил свет.
Илья поспешил на свет и радостно ворвался в маленькую комнатку, полную ведер, швабр и досок. По углам располагались пучки реек. Эти рейки почему-то встречались во Дворце металлистов на каждом шагу, и Илья основательно занозил о них руки во время своих блужданий.
Но теперь на рейки он даже не посмотрел: посреди комнатки, в кресле, устроился толстый мужчина. На его коленях сидела толстая женщина, и оба держали в руках хлеб с маслом.
То, что женщина не Тара, Илья понял моментально. Что касается мужчины, то он вполне мог оказаться Поповым, поэтому на всякий случай Илья спросил:
– Вы Попов?
– С чего ты взял? – обиделся мужчина.
– А Попов где?
– По другой, правой, лестнице вниз, а потом прямо и взад, – пояснила женщина, жуя.
– Спасибо. Извините!
Илья пошел искать правую лестницу, щупая стены коридора и находя на них то что-то лаково-скользкое (наверное, фотографии), то невидимую стенгазету, крашенную сыпучей гуашью, то противный холодный хвост традесканции.
А все-таки правая лестница существовала! Илья нашел ее – более темную и узкую, чем левая, без всяких витражей, с окнами, забранными частыми решетками. Илья бодро пополз по лестнице вниз, как и было ему сказано. Скоро он нащупал очередную дверь, мягкую от пыли и паутины. Отперев ее, он увидел длинный темный коридор, в конце которого мерцали квадратные ногти проклятого витража!
В изнеможении Илья присел на стылые ступени и обхватил голову руками. Покричать, как в лесу, что ли? Но кто сказал, что путь к Таре должен быть легким?
Илья встал и пошел вверх по знакомой лестнице. Он достиг груди гиганта, украшенной двумя пуговицами (размером каждая была с приличный таз). Он открывал какие-то двери, он попадал в разнообразные потемки. Он уже отчаялся не только найти студию Попова, но и когда-нибудь выбраться из цепких лабиринтов Дворца. Ему даже виделся забившийся в пыльный угол собственный скелет в куртке со штопаным рукавом и в фальшивой шапочке «Адидас». Сколько таких пугал торчало в коридорах его нордического замка!
В очередной раз ткнувшись в витражное изображение квадратных ногтей (очевидно, это было какое-то заколдованное место), Илья решил заново найти пару с бутербродами и спросить дорогу. Он пошел по уже знакомому, как ему казалось, коридору и распахнул знакомую дверь, из-под которой сочился свет.
О, чудо! Вместо тесной каморки пред ним предстало огромное полутемное помещение. Бездонный потолок терялся в неосвещенных высях. Пол был уставлен множеством кресел, которые ровными рядами выставляли свои одинаковые бархатные лбы.
В дальнем конце помещения находилась сцена. Она была ярко освещена. На ней без всякой музыки стучали ногами и подпрыгивали трое молодых людей и восемь девушек. Среди девушек была Тара! Она ничем не отличалась от других, но подпрыгивала лучше всех.
Хватаясь за стенку, Илья побежал к сцене по покатому полу. Он мчался к Таре изо всех сил – так мошки стремятся на свет, так лососи летят вверх по водопаду!
Остановил его лишь чей-то недовольный голос:
– Что за шум? Почему в зале посторонние?
Голос доносился из первых рядов кресел. Найдя глазами его обладателя, Илья в первую минуту вздрогнул. Ему показалось, что и здесь командует вездесущий маг Бальдо, Алим Петрович Пичугин, властно озираясь и блестя круглой голой головой.
Но в следующий миг стало ясно, что голова у говорившего несколько другая. Она скорее не целиком плешивая, а полулысая-полубритая. Черты лица у этой головы тоже были правильные, но не те. И плечи оказались шире, и уши крупнее – словом, это был не Алим Петрович, а скорее всего, сам знаменитый Кирилл Попов.
– В чем дело? – снова крикнул предполагаемый Попов.
Первым делом Илья улыбнулся и кивнул Таре. Было видно, что она его узнала, но зачем-то сделала удивленный вид. Потом она пожала плечами и быстро посмотрела на Попова, будто извиняясь. Она была самой прекрасной девушкой в мире – теперь Илья окончательно это понял.
– Я хочу в вашу студию, – громко и твердо сказал он Попову. – Я всегда хотел научиться танцевать.
Ничего подобного он не хотел, но, чтобы быть рядом с Тарой, он согласился бы снова пуститься в пляс, как вчера в «Фуроре». И это самое малое, на что он был готов!
– Здесь студия новой драмы Кирилла Попова, – с усмешкой пояснил бритоголовый. – Ты что-нибудь слышал о Попове? О его проекте?
«Наверное, это все-таки не сам Попов, – решил Илья. – Ладно, какая разница – Тара-то здесь!»
– Я Кирилл Попов, – вдруг строго объявил не-Попов. – Если хочешь танцевать, то иди к Штеменцовой, в группу «Ладушки». Но почему бы тебе не попробоваться у нас? Ну-ка, иди на сцену!
Говорил Попов повелительно, весомо. Впрочем, Илья полез бы на эту сцену, даже если бы его туда не приглашали, а гнали вон палкой.
Он поднялся по боковым ступенькам, стал рядом с Тарой и улыбнулся ей. В ответ Тара снова пожала плечами и быстро перебежала на другой конец девичьей шеренги.
– Что ж, неплохо, – сказал снизу, из кресел, Попов, придирчиво разглядывая Илью. – Хороший рост, своеобразная фактура… Подними-ка ногу! Выше! Еще выше! Да, растяжка оставляет желать… Давно на шпагат садился? Ну-ка, попробуй!
Со шпагатом Илья не справился, хотя и сам старался, и один из студийцев, довольно увесистый, изо всех сил давил ему на плечи и даже закидывал свою ногу на его шею.
– Гм, работа предстоит большая, – задумчиво проговорил Кирилл Попов. – Однако похоже, Розенкранц и Гильденстерн у нас теперь есть. Кстати, ты не сильно заикаешься?