Сначала Илья кудахтал довольно формально. Однако скоро своей прорехой для глаз он поймал знакомую элегантную фигуру: представитель фирмы наблюдал за курочкой со стороны и был недоволен. Тяжелый взгляд молодого человека прожег витринное стекло и достиг нерадивого Ильи.
Душа Ильи от этого взгляда вскипела гневом, по спине сползла горячая струйка пота. Он показал фирменному красавцу язык. Заметить язык под куриной личиной невозможно, поэтому пришлось громко закудахтать, вспугнув какую-то зазевавшуюся старушку, и топнуть трехпалой ногой.
Молодой человек в витрине улыбнулся, кивнул гладкой головой. Затем он пошевелил пальцами. Это означало, что курочке пора стать активнее.
Илья всплеснул крыльями и двинулся вдоль крыльца официально зарегистрированной куриной походкой. Молодой человек за стеклом осклабился в знак одобрения.
Илья сделал еще несколько шагов и вдруг остановился как вкопанный. Серые лица и убогие машины, мелькавшие в забрале его суконной головы, вдруг сменились картинкой, от которой захватило дух. У «Фурора» была припаркована та самая старая «Волга»!
Илья потом никак не мог объяснить, почему он сразу узнал ее. Но он ни секунды не сомневался, что это именно та машина, что ночью приезжала к Дому Пропавших Душ. «Волга» оказалась самого тусклого мышиного цвета. На ее левом крыле красовалась вмятина, будто сделанная пальцем. Вот она, особая примета!
Как всегда, в салоне машины сидели трое круглоголовых парней. Теперь можно было в подробностях рассмотреть их лица. Впрочем, рассматривать особо было нечего: у всех троих были смазанные некрупные черты, плоские носы и одинаковое скучное выражение лица. В отличие от «Волги» парни не имели никаких особых примет.
Да ну их к черту, эти приметы! Ведь Наиль говорил, что важнее всего номер машины. А номера с крыльца как раз и не разглядеть: «Волга» стояла боком, а сидящие в ней повернуты в профиль. Самое плохое, что зажигание было включено и мотор работал так же ровно и мощно, как тогда, во тьме, на улице Созидателей. «Волга» явно собиралась снова ускользнуть.
Нельзя было терять ни минуты. Илья, широко разбрасывая колени и все-таки путаясь в набивных пальцах, стал спускаться с крыльца.
Глядеть под ноги сквозь куриное забрало было бесполезно. Поэтому Илья шел вслепую и, разумеется, споткнулся. Чтобы окончательно не потерять равновесие, он обеими руками ухватился за какую-то устойчивую на вид тетку, которая взбиралась по ступенькам фуроровского крыльца. Тетка была крепкого сложения и ростом почти с Илью.
Но даже такая могучая фигура не выдержала веса курочки Цып-Цып. А может, тетка просто испугалась? Вместе со своей спасительницей Илья стал медленно опускаться на ступеньки.
Они упали бы наверняка, если бы не Пирожок с Саньком – члены ложи как раз шли перемигнуться с Толяном. Друзья поймали падающих уже на асфальте, у подножия крыльца. Ощутив под ногами твердую землю, тетка тяжелой рукой оттолкнула от себя и алкоголиков, и Курочку. Не оглядываясь, она побежала прочь по проспекту Энтузиастов.
Илья не растерялся и из образа не вышел. Он громко закудахтал, потому что молодой человек с драконьим взглядом до сих пор торчал у витрины.
– Зальют шары, а потом вы… – сипло изрекла Нинель.
Оказывается, она стояла рядом, философски щуря подбитый глаз. Илья не стал выяснять, к кому относится ее обидная реплика – к неблагодарной тетке или к курочке. Он был в отчаянии по другому поводу: серая «Волга» уже плавно покинула свой ряд на парковке. Она удалялась в сторону проспекта Энтузиастов. Надо рассмотреть номер – или все пропало!
Илья ринулся за «Волгой», наступая на собственные куриные пальцы и хватаясь крыльями за капоты припаркованных машин.
Бежал он недолго. Он даже не успел понять, на что наткнулся – кажется, на что-то твердое и немаленькое. В узкий кругозор его забрала не сумел вовремя попасть какой-то клиент «Фурора», который перегружал покупки из долговязой магазинной тележки в багажник своего «рено». Клиент наклонился и с головой нырнул в багажник, укладывая добытое добро. Потому-то он и не был виден в дырку куриной головы.
Клиент распрямился и опешил – прямо на него плоскостопыми прыжками надвигалась огромная курочка Цып-Цып. Курочка истошно кричала и размахивала матерчатыми яйцами, пришитыми к крыльям.
Клиент был молод, могуч, высок, с монолитным пивным животом и густо-розовым цветом лица, говорившим о благополучии и достатке. Клиент не оробел. Он моментально сшиб сумасшедшую курицу пушечным ударом своего кулака, такого же розового, как его лицо.
Курица опрокинулась на асфальт. Вернее, она упала в глубокую зыбко-радужную лужу. Лужа только что мирно мерцала под брюхами машин, а теперь пошла частыми волнами.
Последнее, что видел Илья, был проспект Энтузиастов, который поехал набок в вырезе куриной головы. Мелькнул и кузов «Волги», которая снова ускользала. Все пропало! Все зря! Темно-кофейная жижа с острым запахом дальней дороги уже хлынула в дыру для глаз.
Однако видение, за которым гнался Илья, оказалось милосердно: оно наконец достигло его сознания.
– МЕ 48—12! МЕ 48—12! – вслух кричал Илья и снова повторял, чтобы не забыть.
Он попытался встать. Коленкам было холодно и мокро, по лицу текла вода, но глаза он открыл. Над ним высились забрызганные зады машин, и быстро приближались чьи-то ноги.
– Убили! – сипло кричала рядом женщина (это была, конечно, Нинель).
Через мгновение Илью окружила целая толпа. Замаячили бирюзовые фигуры фуроровцев. Санек с Пирожком, ребята отзывчивые, подхватили бедную курочку под руки. Где-то рядом возникло невозмутимо-печальное лицо Толяна Ухтомского, фабричные девчонки сбежали с крыльца и завизжали. Из дверей «Фурора» на своих длиннющих каблуках выскочила Анжелика под руку с неотступным Тазитом.
– Илюшенька! – вопил единственный в мире голос.
Тамара Сергеевна уже была рядом и пыталась сорвать с несчастной головы сына замызганную куриную личину.
– Боже мой! Боже мой! Да тут бензин, масло… Но ничего, я все отстираю! Сегодня же все отстираю!
Так причитала Тамара Сергеевна и на улице, и уже в подсобке, прижимая к груди недавно еще белое, а теперь безнадежно обмаранное куриное одеяние. Грязная голова с гребнем, тупо сведя к клюву глаза-подушки, лежала тут же на столе.
Молодой человек из фирмы стоял поодаль, наполеоновски скрестив руки на груди. Он с отвращением смотрел на Илью. Тот понуро сидел на кушетке. Хотя Илья не терял сознания, Тамара Сергеевна время от времени приближала к его носу пузырек с нашатырным спиртом.
– Я все отстираю, – повторяла она, как заведенная.
– Не убивайтесь так, – утешала ее Анжелика. – Мы восстановим костюм. Оплатим, в конце концов!
Куриный красавец оценивающим взглядом пересчитал ее кольца, потом с опаской покосился на саженные плечи Тазита.
– А срыв акции? – задумчиво спросил он.