– Знаю, знаю, ты у нас высокоморальный тип, – подначила Лола, – еще скажи, что ты чтишь уголовный кодекс, уж в это я ни за что не поверю!

– Почему я должен его чтить, если государственные органы на него чихать хотели? – удивился Леня. – Чиновники поголовно берут взятки, милиция…

– Вот только не нужно со мной разговаривать таким тоном, мы не в Совете ветеранов! – отмахнулась Лола. – Лучше скажи, что ты собираешься делать с проблемой Эльзы Борисовны. Нужно же ее как-то успокоить.

Маркиз замолчал, потом взял на руки Пу И и начал ходить по комнате с задумчивым видом. Потом он удовлетворенно хмыкнул и заявил Лоле:

– Ты конечно будешь смеяться, но я считаю, что мы, честные мошенники, должны помогать обиженным, чтобы нас не смешивали с такой мелкой дрянью, как те, что отбирают у старух последние деньги.

– Может ты поставишь Пу И на место? – поинтересовалась Лола.

В процессе своей речи Маркиз так потрясал песиком, что тот совершенно замучился. Голова у него закружилась, он закатил глаза и даже не делал попытки вырваться.

Маркиз опомнился, положил Пу И на диван, потом сделал несколько телефонных звонков и проехался кое-куда на машине. Вернувшись, он вполголоса объяснил Лоле, чего он от нее хочет. Лола подумала совсем чуть-чуть и согласилась, потому что жаль было Эльзу Борисовну. Остаток вечера Лола внимательно слушала своего компаньона. Маркиз в лицах расписывал ей свой разговор с Валентиной и так и не успел спросить, где же была сама Лола, как прошел день, и отчего возле дома он не заметил бирюзового «фольксвагена».

* * *

На следующее утро возле сберкассы номер пятьдесят четыре, которая находится совсем рядом с домом Эльзы Борисовны Воробейчик, прогуливалась очень колоритная старушка. Одета старушка была в черное бархатное пальто, потертое и слегка траченное молью. На голове у старушки была круглая фетровая шляпка, когда-то черная, но теперь от старости казавшаяся бурой, на руках – перчатки.

Старушка имела очень озабоченный вид, что-то бормотала себе под нос, без конца расстегивала болтавшийся на локте ридикюль, такой же поношенный как шляпка, доставала из него то очки, то кошелек, то маленькое зеркальце, суетливо смотрелась в него и снова убирала обратно. Подойдя к двери сберкассы, старушка близоруко прищурилась на вывеску, задумчиво пожевала губами и потянула на себя тяжелую дверь. Оставалась она в сберкассе минут двадцать и вышла, запихивая в кошелек деньги. Потом убрала кошелек в сумочку и пошла, подозрительно оглядываясь по сторонам.

Однако никто к старушке не подошел, никуда не пригласил, никто не выдернул сумочку, она благополучно дошла до угла и села там в неприметную серую машину.

– Ну что? – спросил Леня Маркиз у Лолы, которая сегодня выступала в образе старушки.

– Ты же видишь, что ничего! – раздраженно ответила она, – хожу тут как дура, людей только смешу.

– Имей терпение, – наставительно сказал Леня, – сразу только кошки родятся. Едем сейчас в другую сберкассу. И кстати, мне кажется, что ты перегибаешь палку. Уж слишком вид у тебя… не от мира сего. Подумают, что бабка в глубоком маразме и не станут связываться.

– Наоборот, – возразила Лола, – сразу клюнут, посчитают меня легкой добычей. Они ведь предлагают скидку в аптеке. А по мне сразу видно, что лечиться нужно.

В следующей сберкассе, где прихватили позавчера другую старушку и даже обчистили ее квартиру, Лола применила тот же самый трюк. Она медленно подошла к дверям, отдохнула на ступеньках, потом скрылась в помещении сберкассы. И вышла черед двадцать минут, демонстративно убирая деньги в кошелек. Эффект был тот же – никто не подошел к ней, не завел разговора, не протянул карточку и не отвел в уголок.

Поехали в самую дальнюю сберкассу, но там было закрыто по техническим причинам. Вернулись в первую, но наступило время обеда. И только после обеда, когда Леня уговорил приунывшую Лолу посетить еще одну, последнюю сберкассу, им улыбнулась удача.

* * *

Венечка заметил подходящую старушенцию, которая как раз выходила из дверей сберкассы. Бабка была в чудной шляпке, но не это привлекло Венечкино внимание. Стоя на ступеньках, старуха убирала в допотопный ридикюль пачку денег. Зоркий Венечкин глаз углядел зеленоватые тысячные бумажки. Бабка выглядела совершенным божьим одуванчиком, с такой не должно быть много хлопот. Следует только быть повежливее, эти интеллигентные старушки любят изысканные выражения, типа «С кем имею честь?» или «Позвольте вам выйти вон!»

Венечка бодрым козликом подскочил к старухе и застрекотал:

– Дама, возьмите карточку! Это бесплатно! ,

Он всунул старухе в руку яркую карточку, которую собственноручно напечатал третьего дня на цветном лазерном принтере, тут же сверился со списком и закричал радостно:

– Позвольте вас поздравить, вы выиграли!

– Не кричите, молодой человек, я не глухая, – недовольно сказала старуха, – мне ваш выигрыш совершенно неинтересен! Позвольте пройти!

– Напрасно отказываетесь, – вкрадчиво заговорил Венечка, – вы хоть узнайте, что у нас за акция. Давайте отойдем в сторонку, чтобы движению не мешать.

Он подхватил старуху под локоток и увлек к Милке, незаметно переведя дух. Клиент можно сказать в кармане, раз согласился отойти, то и выпотрошить его будет нетрудно.

Тотчас возле Милки материализовались несколько человек – Колян со своей девицей, которую привел вместо выбывшей Ритки, и Александра Ивановна. Ритка, идиотка этакая, вздумала в свободное от работы время промышлять с подружкой, обчищая подвыпивших лохов в баре. Ну, конечно, их быстро поймали и как следует накостыляли. Теперь Ритка сидит дома и лечит синяки на роже.

Милка оживилась и бойко затараторила:

– Дама, позвольте поздравить вас с выигрышем! Видите ли, в городе проводится рекламная акция! Вот вы выиграли и получите теперь карточку, а по этой карточке вам сделают скидку в любой аптеке города в течение года!

Старуха глядела неприветливо, и на лице были написаны глубочайшие сомнения.

– Не знаю ничего про такую акцию, – проскрипела она.

– Ну как же, по телевизору говорили! – разливалась Милка, – вы разве не слышали?

– А по какой программе? – строго спросила старуха, так что Венечка даже начал опасаться, не сорвется ли бабка с крючка.

– По Петербургу разумеется, – Милка пожала плечами, – акция-то в нашем городе проводится, а не в Воронеже и не в Хабаровске!

Она показала старухе глянцевую карточку.

– Сейчас мы посмотрим номер… двести тридцать восемь, ноль семьдесят два! Теперь сверим по таблице… – она развернула большой плакат, испещренный цифрами тем же жестом, каким Василиса Премудрая разворачивала скатерть-самобранку, – точно, ваш номер выиграл!