От этих слов у Толи потемнело в глазах. Он затрясся от ненависти, отступил на шаг и сделал то, на что никогда бы не решился в здравом рассудке, понимая, к каким последствиям это может привести.
Сжав зубы, он прошипел, не сводя глаз с Аллы Леонидовны:
– Забываетесь, тетенька! Я ведь помню, как вы попали в дядин дом! Я отлично помню, что было в тот день, когда моя настоящая тетя выбросилась из окна! Помню, как вы прибежали в спальню и подменили облатку! Я видел это собственными глазами!
Алла Леонидовна странным образом успокоилась. Она улыбнулась Толе и прошептала:
– Да кто же тебя будет слушать, племянничек? Столько лет прошло, что новость сильно протухла!
– Да, прошло много лет, – прошипел Толя, – но я сохранил коробочку от того лекарства… сказать, как оно называется? И на нем наверняка сохранились ваши отпечатки пальцев, дорогая тетя!
Алла Леонидовна окинула его медленным, внимательным взглядом, как будто увидела впервые в жизни. На этот раз в ее взгляде не было прежнего пренебрежения, напротив, в нем появилось какое-то странное уважение. Она поняла, что с племянником необходимо считаться, что он может в случае чего показать зубы…
– Дело давным-давно закрыто, – прошептала она, – и никто не захочет возобновлять его из-за такой ерунды.
– Причем здесь дело? – Толя усмехнулся, – мне незачем обращаться к следственным органам. Достаточно рассказать все дяде, показать ему коробочку из-под лекарства… скорее всего, он мне поверит! Так что, думаю, вам лучше не вмешиваться в наши отношения, дать мне возможность спокойно поговорить с дядей о моей проблеме, и тогда я буду нем, как рыба.
Толя почувствовал в этот момент кратковременное торжество. Он вообразил, что сумел нанести этой женщине чувствительный удар, и ей на этот раз придется уступить. Его не насторожило ни ее излишне спокойное лицо, ни жесткая, многообещающая улыбка, промелькнувшая в уголках тонких губ, не отразившись в холодных, странно светлых глазах.
В это время Алексей Иванович закончил разговор, убрал мобильный телефон и повернулся к племяннику.
– Извини, – проговорил он напряженно, – у меня важные дела, сейчас срочно нужно ехать, но я подумаю, как тебе помочь, и обязательно найду тебя в ближайшие дни.
В тот вечер Алексей Иванович ему не позвонил.
Толя не находил себе места. За каждым углом ему мерещились бандиты с паяльниками и утюгами, в каждом звуке слышалось тиканье счетчика. Он обошел несколько баров, но выпивка не помогала забыться. Наконец, уже под утро, по пустой гулкой улице подошел к своему дому.
Возле подъезда стоял черный «мерседес».
Толя понял, что его караулят, только когда поравнялся с машиной.
Дверца открылась, и раздался хриплый, завораживающий голос:
– Сядь. Поговорить надо.
Ноги стали ватными, бежать было поздно, да и бессмысленно – куда убежишь?
Толя сел на заднее сиденье.
В машине были двое «братков» – те самые, с которыми он столкнулся в тот роковой день – и еще один человек. Гораздо старше, лет сорока, хорошо и дорого одетый, в узких золотых очках, он совсем не напоминал бандита – скорее, адвоката или бизнесмена.
– Ну что, бедолага, – проговорил этот человек насмешливо, – не нашел денег?
– Я найду, найду… – суетливо, испуганно забормотал Уточкин, – я обязательно найду! У меня есть еще два дня!
– Да, есть у тебя два дня, – подтвердил «бизнесмен» с откровенной издевкой, – ну, поищи, поищи, может, кто-нибудь тебя и выручит… хотя кто в наше время просто так подарит такие деньги? Ведь отдать их ты не сможешь, откуда?
– Я… я могу отработать… – пробормотал Толя, – постепенно…
– Отработать, – насмешливо повторил собеседник, – конечно, постепенно, лет за двадцать…
Он откинулся на мягкое сиденье, обитое дорогой кожей, достал из золотого портсигара тонкую темную сигарету. Кто-то из братков мгновенно щелкнул зажигалкой, и по салону поплыл легкий ароматный дымок.
– Отработай-ка ты лучше нам, – проговорил этот холеный господин, глядя прямо в глаза Уточкину немигающим, гипнотическим взглядом.
На этот раз ни в лице, ни в голосе его не было и следа насмешки. Он был удивительно серьезен.
– Отработать? Как отработать? – засуетился Толя, – Конечно, я отработаю… нет вопросов… все что угодно… только что я могу?
Он понимал, что этот дьявол потребует от него чего-то страшного, чего-то немыслимого – иначе зачем было заводить этот разговор, зачем было поджидать его здесь глубокой ночью? В то же время, у него вдруг появилась надежда, появился свет в конце туннеля. Может быть, все обойдется, может быть, он сумеет отделаться малой кровью – и не будет того, что снилось ему все последние ночи, не будет паяльников и утюгов, шипения горелой плоти, и боли, неимоверной боли, предчувствие которой еще хуже, чем сама боль…
И в эту же минуту он вдруг понял, что не было в его жизни ничего случайного, и не случайно он врезался на улице в тот проклятый «мерс», все было продумано и подстроено заранее, чтобы подготовить этот разговор на заднем сиденье машины, чтобы сделать его сговорчивым, покладистым, послушным, готовым на все…
– Что ты можешь? – переспросил «бизнесмен». – А действительно, что ты можешь? Ты ведь работаешь в банке, охраняешь деньги. Так?
– Так, – безвольно подтвердил Уточкин.
– А ведь ты знаешь старую поговорку – что охраняешь, то имеешь? Значит, ты должен иметь деньги! – и он рассмеялся странным, сухим смехом, перешедшим в каркающий кашель.
– Шучу, – проговорил этот страшный человек, отсмеявшись, – мы уже выяснили, что денег у тебя, к сожалению, нет. Но ты их действительно охраняешь, обслуживаешь охранную систему и камеры видеонаблюдения…
– Все-то вы знаете… – чуть слышно произнес Толя, но «бизнесмен» расслышал и усмехнулся:
– Работа такая – все знать!
Он затянулся душистым дымом и продолжил:
– Значит, так. Ты сможешь отключить одну цепь в нужное время. Мы скажем тебе, когда. Только сначала ты снимешь копию с видеокассет, отснятых с нескольких камер. Они нужны нам, чтобы изучить планы помещений. Номера камер, которые нам нужны, я тебе сейчас передам. Сделаешь это завтра… то есть уже сегодня. Сегодня как раз твое дежурство.
Он протянул Толе листок с небольшой колонкой номеров и несколько крошечных кассет:
– Перепишешь на эти микрокассеты.
– Как я вынесу их из банка?
– Вынесешь! – «бизнесмен» усмехнулся. – Не мне тебя учить. Как говорили в одном рекламном ролике, это твой банк!