К Энджелу подошла женщина, лицо которой закрывала хирургическая маска. Чуть сощурившись, она посмотрела на него, и от ее внимания Энджел почувствовал себя лучше. Хоть на минутку он почувствовал себя не таким одиноким.
– Мистер Джонс, сердце уже привезли, – сухо произнесла она. – Скоро мы сможем начать.
Энджел почувствовал, как резко участился пульс, как быстрее побежала по жилам кровь. Он с трудом сглотнул.
Он взял медсестру за руку в перчатке. «Не уходите, не оставляйте меня одного». Эта просьба так и рвалась у него из груди. Но вместо этого Энджел вздохнул и спросил:
– Где сейчас Мэд?
Медсестра озадаченно наморщила лоб.
– Не вполне вас понимаю... Энджел сделал раздраженную гримасу.
– Я говорю о докторе Хиллиард, где она?
– Ах, вот вы о ком... – Лоб медсестры разгладился. – Она сейчас как раз занимается вашим новым сердцем. Его транспортировали сюда вертолетом. Она придет сюда с минуты на минуту.
– Пусть до ее прихода мне не дают наркоз. Хорошо? Медсестра сверилась по часам.
– Это не от меня зависит, мистер Джонс. Он сильнее сжал ее руку.
– Прошу вас. – В его голосе зазвучала мольба. Но Энджелу было уже все равно. – Пусть до прихода Мадлен меня не трогают, если можно.
Энджелу хотелось так много сказать Мадлен, прежде чем хирурги начнут его потрошить.
Ей и Фрэнсису.
Фрэнсис... Энджелу надо многое рассказать брату. Много всего, но одна вещь – самая важная: «Я люблю тебя, дорогой братишка».
Вспомнив их последнюю встречу, Энджел нахмурился и закрыл глаза. Он все объяснит Франко, только бы Бог позволил ему пожить еще немного. Хотя бы несколько минут перед смертью, чтобы Энджел успел попросить у брата прощения. Он так виноват перед Фрэнсисом.
Через некоторое время к столу, на котором лежал Энджел, подошел хирург в маске и, окинув взглядом подключенную аппаратуру, сказал:
– Добрый день, мистер Джонс, меня зовут доктор Арч. – Он поправил один из пластиковых пакетов, который висел у Энджела над головой. – Просто запомнить: фамилия на «А» и профессия тоже на «А» – анестезиолог.
– Да, мнемоническая система, знаю, – Энджел вздохнул. – Только, пожалуйста, не давайте мне наркоз, пока не придет Мадлен.
– Не беспокойтесь, она будет рядом с вами. – Доктор Арч сел на стул возле операционного стола.
Энджел попытался приподнять голову с жесткой поверхности стола, но не смог. Зато удалось повернуть ее в сторону двери. Энджелу показалось, что за ней стоит знакомая фигура.
Он тотчас же угадал – это Фрэнсис. Ну, конечно, брат пришел к нему.
«Привет, Энджел!..»
Энджел хотел было ответить, но сообразил, что совершенно не знает, что говорить. Все его тело охватила какая-то странная слабость, голова закружилась. Энджел несколько раз моргнул.
И глухо ударился щекой о поверхность стола.
О черт, они все-таки начали... Эти кретины начали делать анестезию. Он чувствовал, как лекарство течет по жилам, постепенно отключая его тело. Он попытался напрячься, сосредоточить взгляд на висевших у него над головой пакетах... Но наркоз продолжал действовать. Казалось, ему в рот напихали ваты...
Доктор Арч вновь подошел к Энджелу:
– Расслабьтесь, мистер Джонс. Не мешайте лекарству действовать, расслабьтесь...
Энджел хотел приподнять подбородок, но даже это ему не удалось.
– Черт... черт бы всех вас побрал, всех... всех... Доктор Арч в ответ лишь улыбнулся и отошел к своему рабочему месту.
Энджелу хотелось отсоединить капельницу, вырвать иглу из запястья.
Но перед глазами все начало расплываться, а потом словно вспыхнуло солнце. Он запаниковал. Сердце отчаянно застучало.
– Эй, мистер Джонс, – произнес ему на ухо доктор Арч. – Не нужно так волноваться, дружище, поспокойнее. Просто расслабьтесь.
Энджел закрыл глаза. Затем заставил себя вновь открыть их.
Попытался смотреть на это появившееся солнце, яркое и горячее.
Что-то изменилось. Энджелу показалось, что добавился какой-то новый звук.
И тут он заметил ее. Она склонилась над ним, невероятно красивая, похожая на Мадонну.
– Энджел, ты слышишь меня?
– Мэд. – Он с облегчением вздохнул. Господи, как ему необходимо было сейчас коснуться ее руки. Еще один, последний раз Энджел также с удовольствием снял бы маску с ее лица, чтобы вновь увидеть улыбку Мадлен. Но лекарство с каждой секундой все дальше уводило Энджела от нее...
– Любил всегда... тебя...
Она погладила его по щеке, и от этого прикосновения у Энджела даже глаза защипало от счастливых слез.
Мадлен улыбнулась – он увидел, как в уголках около глаз набежали мелкие морщинки. О, как хорошо помнил Энджел ее улыбку. Господи, как же замечательно она умела улыбаться!
– Фрэнсис... – прошептал он. – Скажи ему, мне очень жаль... я виноват... всегда любил и люблю его тоже...
Внезапно Энджел увидел стоявшего тут же Фрэнсиса, улыбавшегося своей тихой, чуть застенчивой улыбкой. Фрэнсис шептал что-то подбадривающее, успокаивающее.
Но Энджел сразу сообразил: Фрэнсис – мираж. Мадлен смотрела на Энджела сквозь слезы. Он хотел сказать: «Не надо обо мне плакать». Но говорить уже не мог.
Веки его отяжелели, дрогнули. Последнее, что Энджел услышал, был голос доктора Арча: он что-то все говорил, говорил, говорил...
Затем все померкло.
Мадлен внимательно наблюдала за ходом операции.
Хирурги, ассистенты, медсестры – все они сгрудились над операционным столом, и каждый что-то делал: подавал, брал, промакивал, обсасывал при помощи специальных трубок, рассекал. Каждый вдох и выдох больного, каждая пульсация фиксировались чуткими приборами. К телу Энджела были присоединены.многочисленные трубки, катетеры, тело было тщательно протерто йодом, одето в стерильное белье. На голове была бумажная шапочка, веки были закреплены белой клейкой лентой. Обнаженным оставался лишь небольшой участок тела в области грудной клетки и желудка. Этот участок был тщательно обложен хирургической тканью, края которой удерживались при помощи полосок прозрачного пластика. Сейчас Энджел ничем не напоминал обычного живого человека.
Он был пациент.
Мадлен так и старалась сейчас думать о нем, призвав на помощь всю свою профессиональную выдержку. Но стоило Крису взяться за скальпель и прикоснуться острым лезвием к коже Энджела – Мадлен невольно вздрогнула.
Инстинктивно она закрыла глаза и мысленно переместилась в совершенно другой, далекий мир. Там работали аттракционы, бурлило праздничное карнавальное веселье, и она крутилась на карусели вместе с парнем, которого любила. Парень обнимал ее и говорил: «Я люблю тебя, Мэд».