– Ну еще бы... – прохныкала Лина. – Это так же верно, как и то, что Босния – лучший курорт мира.
Взяв Лину за руку, Мадлен подвела ее к своему креслу. Лина села.
– Хорошенько вытри лицо, – распорядилась Мадлен. Но когда Лина снова принялась хныкать, мать сама взяла баночку с очищающим кремом и стерла всю краску с лица дочери. Затем принялась наносить косметику снова, очень аккуратно и совсем мало: немного коричневой туши, капельку румян и чуть тронула губы бледно-розовой губной помадой. Затем Мадлен зачесала волосы Лины назад, убрав их со лба, и закрепила спреем.
Лина хотела было встать.
– Посиди-ка еще немного, – распорядилась Мадлен и, подойдя к старинному шкафу, стоявшему в дальнем углу кабинета, распахнула украшенные резьбой дверцы. Порывшись среди вешалок, Мадлен вытащила белоснежный свитер из ангорской шерсти. С улыбкой она обернулась к дочери:
– Вообще-то я собиралась подарить это тебе на Рождество.
Увидев мягкий, пушистый свитер, Лина почувствовала укол стыда. Получи она на Рождество такой подарок, наверняка лишь бегло взглянула бы на свитер и отложила его в сторону. Еще и подумала бы, что мать ужасно старомодна, как и все предки вообще. Но сейчас свитер был очень кстати.
– А что, классный свитер, спасибо, мам. Мадлен счастливо улыбнулась.
– В Рождество ты сказала бы то же самое, я уверена.
Улыбнувшись, Лина стащила через голову майку с рекламой пива «Курз» и зашвырнула ее в угол кабинета. Затем она надела легкий, мягкий свитер. Когда Мадлен подвела ее к зеркалу, Лина глазам своим не поверила.
На нее смотрела красивая молодая женщина. Свитер придал глазам необыкновенно красивый голубой оттенок. Из прежней бледненькой девушки Лина превратилась в изящную даму с нежным цветом лица, похожую на тех, которые снимаются в рекламе фирмы «Кальвин Кляйн». Покружившись перед зеркалом, Лина пришла в восторг и, забывшись, обняла мать за шею.
Внезапно почувствовав неловкость, Лина поспешно отстранилась.
Мадлен улыбалась.
– Только не забывай, пожалуйста, что твой отец очень болен. Он недавно перенес операцию на сердце, и ему требуется максимальный покой. Выписка примерно через час, но и тогда его не нужно слишком теребить. Я распорядилась – если все будет нормально, – чтобы сегодня же ему подыскали жилье. Собственно, мы втроем сможем выбрать для него дом.
– Такое чувство, словно мы – одна семья, – сказала Лина и сама подивилась тому, сколько искреннего чувства было в ее словах.
Мадлен чуть заметно вздрогнула, и глаза ее чуть погрустнели.
– Скорее, мы – его новые друзья.
Лина согласно кивнула. Поглубже вдохнув, она расправила плечи и подняла голову.
– Ну, мам, я, кажется, готова.
– Отлично. Его палата 264-В.
– А ты? Разве ты не пойдешь со мной? Мадлен отрицательно покачала головой:
– Думаю, что для начала вам лучше побыть одним.
Лине сделалось страшно, но она и виду не подала. Подумав о том, что выглядит она сейчас очень даже неплохо, что благодаря новому свитеру глаза ее кажутся такими же голубыми, как и глаза Фрэнсиса, и что прическа больше не портит ее, Лина испытала явное удовлетворение.
«Я сделаю так, что он полюбит меня...» Эта мысль вновь пришла Лине в голову, и она подумала о том, что ей придется постараться. Она посмотрела на мать, хотела что-то сказать, но не могла подыскать нужные слова. Лина видела, что мать тоже волнуется и боится. Их обеих объединял страх.
– Как его зовут? – помолчав, спросила Лина.
– Анжело. Вообще-то он себя называет Энджелом. Лина мысленно произнесла имя отца, как бы приучая себя к нему. Имя казалось каким-то странным. Ей представлялось что-то более основательное: Уорд Кливер или, допустим, Майк Брэди. Быстро улыбнувшись матери, Лина вышла из кабинета. Прошла по длинному коридору, миновала пост медсестры и двинулась в направлении смотровой.
Подойдя к нужной двери, Лина почувствовала, что сердце ее бешено колотится, а ладони совсем мокрые от пота. Взглянув на голубую бумажку на стене возле двери, Лина с некоторым удивлением прочитала: Джонс, Марк.
Вот это хорошее имя. Подходит для ее отца.
Заглянув в расположенное возле двери окошко, она увидела, что в палате спиной к Лине стоит мужчина и смотрит сквозь стекло на улицу. На нем была рубашка и джинсы «Левис». Его темно-каштановые волосы были довольно длинными. «Длинные волосы – хороший признак», – подумала Лина.
Вдохнув поглубже, она постучалась. Услышав еле слышное «войдите», Лина толкнула дверь и вошла.
– Привет, Лина, – голос был ровным и мягким, от него у Лины мурашки пробежали по спине. Ей был хорошо знаком этот голос, хотя в данную минуту она и не могла определить, откуда именно его знает.
Она нервничала, ожидая, когда же отец наконец повернется к ней.
Он медленно обернулся. Лина сразу почувствовала, как ослабли в коленях ноги.
Она была бы рада ухватиться за чтр-нибудь, чтобы не упасть, но рядом не было ничего подходящего.
Перед ней стоял Энджел Демарко.
– О Господи, – прошептала она, чувствуя себя совсем потерявшейся и сконфуженной.
Энджел улыбнулся своей неотразимой улыбкой, которую Лина уже столько раз видела с экрана.
– Судя по всему, мама не сказала тебе, кто я.
Лина хотела сказать что-то, но из горла вырвался какой-то дурацкий жалкий писк.
– Проходи, что же ты...
Она двигалась сейчас, как автомат. В голове роились обрывки множества мыслей. Ее отцом был Энджел Демарко. Ее отеи, – Энджел Демарко. Друзья ей ни за что не поверят! Бриттани Левин просто сдохнет от зависти!!!
Неожиданное открытие так потрясло Лину, что она ни о чем другом и думать не могла.
– Демарко, – произнесла она.
Он кивнул, одарив ее мягкой улыбкой, такой интимной, какой Лина еще не видела на экране.
– Я – брат Фрэнсиса.
На какое-то мгновение она опять лишилась дара речи.
– Мне никто никогда не говорил...
В его глазах мелькнула какая-то тень, и Лина решила, что своими словами обидела его. Она поспешила исправиться: – Никогда не слышала, что вы родом из Сиэтла и что у вас есть брат. Я... я вроде бы даже где-то вычитала, что вы родились на Среднем Западе.
Улыбка чуть тронула его губы.
– Тактический маневр. Надо было запутать следы и сбить охотников со следа. Не хотелось, чтобы люди знали, откуда я родом. Сожалею. – Он подошел к Лине, двигаясь с осторожностью, свойственной всем больным, перенесшим тяжелые операции. Лина инстинктивно протянула к нему руки, которые он тотчас взял в свои.