– Красота! – услышала я Данькин голос за спиной.
– Привет, – сухо сказала я, повернувшись.
Ему охота надо мной поиздеваться? На здоровье. Только я поддерживать его шуточки не намерена. Можно подумать, я слепая и не вижу, что я чудовище. Любуйся, Данечка, любуйся. Вечером сравнишь с настоящей красотой.
– На улице сядем? Там этот… как его… вид!
– К-какой улице? – вздрогнула я. – А разве стулья ещё не убрали?
– Там зонтики!
– Мы замёрзнем!
– Я накрою тебя пледом.
– Тут выдают пледы? – спросила я язвительным шёпотом, пока он, взяв меня под руку, вёл через весь шатёр к противоположному выходу, где стояли зонтики. – И что за пледы? Из шерсти тех баранов, что пошли на шашлык?
– Не, из шерсти каких-то других баранов, а может, и козлов, – протянул Данька, – я из дома притащил.
– Ты притащил из дома плед?!
– Конечно, я же знал, что ты будешь ныть: замёрзну, замёрзну.
– Раз ты такой заботливый, прихватил бы мне и рейтузики шерстяные, чтобы я на холодном не сидела!
– Я думал, ты сядешь ко мне на колени, а они достаточно тёплые, – с невинным видом сказал Данька.
Я фыркнула и села в зелёное пластиковое кресло. Честно говоря, накрытое пледом, оно выглядело уютным, но Даньке я об этом не сказала.
– Так ты носишь рейтузики?
– Гкхм!
– А я яичницу заказал. С беконом.
– Я вегетарианка! И я тебе об этом говорила.
– Серьёзно?! Ну вот! Эй, ребята! – крикнул он куда-то назад. – Эй! Извините! А можно без бекона яичницу?
Я вздохнула, что приходится участвовать в этом дурацком действе, и всё – ради маминых книжек, и решила попробовать полюбоваться «этим… как его… видом».
Вид вообще был неплох: вокруг озера стояли двухэтажные серые коттеджи, которые мы называем «американскими», а в центре озера виднелась маленькая зелёная надувная лодка с рыбаком.
Дождь кончился, вышло солнце, и на дорожки вокруг озера сразу высыпала куча народу. Тётеньки с собачками, одетыми в вязаные комбинезоны, дети, торопливо осваивающие самокаты и велосипеды в преддверии зимы.
Нам принесли яичницу. Обе порции – с беконом.
– Я же просил, – начал Данька.
– Слишком поздно, сорри, – пожал плечами официант.
На нём были джинсы с дырками, и он жевал жвачку.
– Но было не поздно!
– Чувак, извини, я же сказал, – сказал официант, раздражённо двигая челюстями.
– Слышь, – негромко сказал Данька, поднимаясь.
– Погоди, – испугалась я и взяла его за руку, – да ничего, всё в порядке! Я съем только яйцо. Я же не веган, не сыроед. Нормально всё!
Данька не сводил с официанта глаз.
– Ладно, чёрт с вами, – не выдержал официант. – Я сейчас принесу другую. С чем?
– С помидорами и сыром.
– Ладно. Но оплатите.
– Чего? – снова поднялся Данька.
– Ну хоть полцены!
Данька покачал головой. Официант отошёл.
– Дань, – сказала я, – давай я оплачу, а? У меня есть деньги. И цены тут не очень высокие.
– Я хотел, чтобы тебе тут понравилось, – пробормотал Данька.
Мне вдруг стало его жалко. Смешной он всё-таки, надулся из-за какой-то яичницы. Сидит, как взъерошенный воробей. Я протянула руку к нему, чтобы потрепать по плечу, и вдруг вспомнила, что у него есть девушка.
Яичницу мы съели в полном молчании.
– Если они ещё и кофе принесут не такой, какой нужно, – начал Данька, – я с ним выйду, поговорю!
– Не надо никакого! – испугалась я. – Я никакой не люблю!
– Я знаю, – сказал он с несчастным видом, – но я тебя хочу угостить одним. И вот если попробуешь и скажешь, что не любишь…
– То ты со мной выйдешь, поговоришь?
Он хмыкнул. Напряжение спало. Наш официант забрал грязные тарелки. Одна выскользнула у него из рук и разбилась.
– Нам за неё тоже заплатить? – саркастически ухмыльнулся Данька.
Официант только мрачно посмотрел на него, смёл осколки и ушёл. Но Данька слегка повеселел, и я решила спросить:
– А что за идея? Ты скажешь, в конце концов?
– О, – оживился Данька, – я тебе говорил, что играю на фоно?
– Нет. И что? Притащишь фоно и будешь играть?
– Ну зачем, я принесу синтезатор. Ты же будешь делать что-то вроде спектакля, правильно? А спектакль с музыкой – это круче, чем спектакль без музыки. Я придумаю вступление, придумаю музыкальную концовку. Буду аккомпанировать тебе в каких-то ключевых моментах. Что скажешь?
– Неплохо, – пожала я плечами, – слушай… а тебе это зачем?
– Ты мне нравишься, и я хочу тебе помочь, – просто сказал он.
Я отвела взгляд. Представила себе, как мы будем вместе готовиться к этому выступлению. Сидеть рядом, плечо к плечу. Читать сказки. Подбирать музыку на синтезаторе. И он всю дорогу будет мне просто другом, а на самом деле – чужим парнем. Мне показалось, что подо мной – не холодный стул, а мангал с горящими углями.
– Знаешь, я не уверена, что маме это понравится.
– Почему? – удивился он.
– Это как-то несерьёзно.
– Но, как я понял, у неё не очень серьёзные сказки.
– Это так, – кивнула я, – но если при этом играть, получится вообще цирк.
Официант принёс кофе. Я заглянула в чашку. Там был шарик мороженого, политый кофе и каким-то соусом.
– Кофе-гляссе, – сказал Данька, – попробовать необходимо.
– Отказавшихся топят в озере? Или поджаривают на мангале?
– Нет, их кормят насильно.
С этими словами он взял свой стул и поставил рядом с моим. Взял мою чашку и ложечку, зачерпнул.
– А фартучек мне повяжешь? – продолжала сопротивляться я. – Такой, с загибом внизу, в который кусками еда падает?
– Обязательно! – заверил он меня. – Когда буду кормить тебя через семьдесят лет!
Я вздохнула и прикоснулась губами к мороженому. Соус оказался карамельным, и мне пришлось признаться:
– Вкусно… Просто, если честно, это вредно.
– Ну, тогда я доем, – бодро сказал Данька и принялся за моё мороженое.
– Погоди, я ещё раз… попробую.
Я протянула руку, но он её отвёл.
– Нет! – заявил он. – Только из моих рук. А то знаю я тебя – как начнёшь лопать, так и не оставишь ни капельки.
– У тебя своё есть!