— Когда вы видели фиалки, находящиеся в офисе мистера Калдер-Хейла, целыми? — спросил Дэлглиш.
— Наверное, в четверг, за день до убийства доктора Дюпейна, когда я там убиралась, — сказала, подумав, Талли. — Кабинет обычно закрыт, но в шкафчике есть ключи. Помню, я подумала тогда, что они выглядят не очень хорошо, хотя все цветки были целы.
— Во сколько вы поменяли горшки?
— Точно не помню, это было рано, вскоре после моего прихода. Наверное, где-то между половиной девятого и девятью.
— Я не могу не задать вам этот вопрос, миссис Клаттон. Вы не срывали эти цветы?
Продолжая смотреть в глаза Дэлглиша, она ответила:
— Нет. Я не срывала эти цветы.
— Вы вполне уверены в том, что сейчас нам рассказали? Фиалки, находившиеся в офисе мистера Калдер-Хейла, тридцать первого октября, в четверг, были целы, а третьего ноября, в воскресенье, вы обнаружили, что они оборваны, и поменяли горшки. Вы в этом абсолютно уверены?
— Да, мистер Дэлглиш. Я совершенно в этом уверена.
Полицейские поблагодарили Талли за гостеприимство и собрались уходить. А вот миссис Стрикленд ясно дала понять, что не собирается спешить. Талли, которую ее компания вроде бы обрадовала, неуверенно предположила, что до прихода Райана у них есть время на суп и омлет. Райан не появлялся со времени разговора с Кейт, и его следовало найти и расспросить еще раз — теперь уже главным образом о том, чем он был занят в прошлую пятницу.
В понедельник, после того, как Талли вернула мальчика, он сообщил полезную информацию о конфликте между Невилом Дюпейном и его братом и сестрой в связи с будущим музея. По его рассказам, получив дневную плату, он отправился в свой прежний сквот с намерением пригласить друзей выпить, но оказалось, что дом вернулся в собственность хозяев. Поэтому Райан пошатался по Лесестер-сквер, пока не решил пройтись до Майда-вейл. По его оценке, он пришел домой около семи, хотя и не был в этом уверен. Все это не поддавалось никакой проверке. Его рассказ о стычке не противоречил рассказу майора, пусть парень и не признался, что такого оскорбительного он услышал в словах Аркрайта. Разглядеть в Райане Арчере главного подозреваемого было трудно, но одно то, что он оставался на подозрении, сильно осложняло дело. И где бы Арчер теперь ни был, Дэлглиш от всей души надеялся, что мальчик держит свой рот закрытым.
Калдер-Хейл еще не ушел. Кейт и Дэлглиш посетили хранителя вместе. Они не могли пожаловаться на отсутствие поддержки с его стороны, но он казался погруженным в апатию. Калдер-Хейл медленно собирал бумаги и запихивал их в бесформенный, потрепанный портфель. Когда ему рассказали о четырех цветках, найденных на теле, он заинтересовался столь мало, будто это была несущественная деталь, не входящая в сферу его интересов. Взглянув на фиалки на своем подоконнике, Калдер-Хейл сказал, что не заметил перемены горшков. Это очень мило со стороны Талли, что она помнит о его дне рождения, но он предпочитал бы не отмечать эти даты. И он не любит фиалки. Особых причин для такой нелюбви у него не было — просто эти растения его не привлекали. Говорить об этом Талли было бы жестоко, он и не говорил. Обычно он, уходя, запирал дверь, однако не всегда. После той беседы с Дэлглишем и Пирсом он проработал до половины первого и ушел домой; он не мог вспомнить, запер ли дверь. Поскольку музей был закрыт для посетителей вплоть до похорон Дюпейна, возможно, он решил не возиться и не запирать.
Все это время Калдер-Хейл продолжал собирать бумаги, приводить в порядок стол, потом сходил в ванную комнату ополоснуть кружку. Теперь он был готов к выходу и всячески демонстрировал свою решительность, не собираясь задерживаться ради дальнейших расспросов. Протягивая Дэлглишу ключи, он сказал, что был бы рад получить их обратно как можно скорее. Доступность этой комнаты важна для него, иначе ему придется испытывать крайние неудобства.
Только тогда Дэлглиш и Кейт позвали Кэролайн Дюпейн и Мюрел Годбай, ждавших в офисе на первом этаже. Мисс Дюпейн вроде бы смирилась с предстоящим осмотром квартиры. Дверь в помещение находилась позади дома, на его западной стороне, и была незаметной. Мисс Дюпейн отперла, и они вошли в маленький вестибюль с современным кнопочным лифтом.
— Лифт поставил мой отец, — сказала Кэролайн Дюпейн. — Он жил здесь в старости и был озабочен вопросами безопасности. Как и я, когда нахожусь здесь одна. Еще для меня большое значение имеет дистанция. Не сомневаюсь, что и для вас, коммандер. Я считаю этот осмотр вторжением.
Дэлглиш не ответил. Если обнаружатся признаки присутствия здесь Селии Меллок или выяснится, что она могла попасть в музей через квартиру, тогда мисс Дюпейн ждет профессиональный обыск, который будет и в самом деле настоящим вторжением. Эта так называемая экскурсия по квартире была поверхностной, однако Адам пока не беспокоился. Мисс Дюпейн коротко показала две запасные спальни, обе с ванными комнатами (ни той ни другой, похоже, давно не пользовались), кухню с огромным холодильником, маленькую кладовку с большой стиральной машиной и сушильным шкафом, гостиную. Эта комната мало чем отличалась от гостиной в квартире Невила Дюпейна. Здесь стояли два удобных кресла и диван, обитые бледно-зеленой тканью. Вдоль трех стен тянулся низенький книжный шкаф, большую часть пола покрывали ковры. По стенам над шкафом были развешаны небольшие фотографии, акварели, литографии и масляные картины. Сквозь оба окна Дэлглиш видел небо. Даже в этот пасмурный день гостиную заливал свет. Уютная комната; в ее прозрачной тишине можно было отдохнуть от шума, казенности и незащищенности, свойственным квартире мисс Дюпейн в Суотлинге. Детектив понимал, насколько это для нее важно.
Самой последней Кэролайн показала им спальню, удивившую Кейт. Она ждала другого. Комната была просторной, но уютной, даже роскошной и, несмотря на некоторую суровость, очень женственной. Как и везде, на окнах, помимо штор, имелись и жалюзи. Полицейские не зашли внутрь — лишь немного постояли у двери, широко открыв которую Кэролайн отступила в сторону и уперлась взглядом в Дэлглиша. В ее глазах Кейт почувствовала вызов и распутство. Инспектор была заинтригована видом Кэролайн. Это как-то объясняло отношение мисс Дюпейн к расследованию. Все также молча Кэролайн закрыла дверь.
Дэлглиша интересовал возможный доступ в музей. Выкрашенная в белый цвет дверь вела к короткой, покрытой ковром лестнице и узкому коридору. Перед ними возникла дверь из красного дерева, с засовами сверху и снизу; справа на крючке висели ключи. Кэролайн Дюпейн неподвижно стояла и молчала. Достав из кармана резиновые перчатки и надев их, Дэлглиш отодвинул засовы и отпер замок. Ключ повернулся легко, однако дверь была тяжелой; когда она открылась, коммандеру пришлось навалиться всем весом, чтобы не дать ей вернуться обратно.
Они увидели Комнату убийств. На них удивленно смотрели Нобби Кларк и один из офицеров, занимающихся отпечатками пальцев.
— Я хочу, чтобы со стороны музея с этой двери сняли отпечатки пальцев, — сказал Дэлглиш и закрыл ее, вернув на место засовы.
Последние несколько минут Кэролайн молчала, а мисс Годбай не проронила ни слова с самого начала. По возвращении в квартиру Дэлглиш спросил: