— Это он с тобой сделал, — заикаясь, произнесла она. — Это сделал лорд Фенвик, ведь так?
— Пожалуйста, возвращайся домой, — прошептала Беатрис, стараясь не смотреть на Джессику.
— О, Беатрис, мне так жаль…
Беатрис закрыла глаза.
— Не расстраивайся, Джессика. Это моя вина. Мне не следовало планировать этот обед. Я нарушила дозволенные мне границы. Я знаю, что он может вернуться в любую минуту. Я должна быть к этому готова. Я должна была знать, что он выберет именно этот вечер, чтобы вернуться домой.
Этот ужасный человек притворился удивленным, когда они сказали ему про обед. И хотя Джессика усомнилась в словах Фенвика о том, что Беатрис уже легла спать, он показался ей довольно приятным. Она поверила ему. Интересно, он избил жену до или после их визита?
Ярость обуревала Джессику, но сочувствие к жене маркиза Фенвика помогало ей держать себя в руках.
По щекам Беатрис текли слезы, и Джессика как можно нежнее обняла подругу. Хотя на самом деле ей страшно хотелось схватить ее и бежать подальше от этого страшного человека.
— Это не твоя вина, — сквозь стиснутые зубы сказала Джессика. — Никто не заслуживает того, чтобы его били. Никто.
— Но… но… — Беатрис уже просто рыдала на плече Джессики. — Я все делаю не так, как нужно. Я очень плохая жена. Он говорит, что я слишком толстая, что я позор и бесчестье…
— Нет! Это неправда. Ты милая и самая прелестная женщина, которую я знаю. Ты не можешь быть плохой женой. Это просто невозможно.
Джессика развязала ленты ужасной шляпы и бросила ее на стул. Потом снова обняла подругу и гладила ее по волосам до тех пор, пока Беатрис не выплакалась.
Джессика достала из ридикюля носовой платок, и Беатрис вытерла лицо.
— Прости меня.
— Я твоя подруга. Разве ты это не знаешь? Так что не за что просить прощения.
— Мы знакомы всего несколько недель, — всхлипнула Беатрис.
— С той самой минуты, как я тебя увидела, я знала, что мы с тобой непременно подружимся.
Беатрис робко улыбнулась:
— Правда?
Джессика кивнула:
— Правда. — Она взяла Беатрис за руку. — Давай немного посидим.
Беатрис кивнула и позволила Джессике отвести ее и усадить на элегантную, обитую светло-зеленым бархатом софу. Беатрис вытерла носовым платком слезы, которые снова потекли из ее глаз. Джессика осторожно дотронулась до синяка Беатрис.
— Сколько раз он делал с тобой такое?
— Это? — Беатрис провела дрожащими пальцами по левому глазу, который пострадал больше. — Не знаю.
— То есть ты не хочешь мне говорить или на самом деле давно потеряла счет?
— Я… потеряла счет, — опустив глаза, призналась Беатрис.
Джессика громко застонала.
— У него есть полное право…
— Полагаю, что это он так тебе говорит, — не скрывая гнева, выпалила Джессика.
— Но у него действительно есть право, — прошептала Беатрис. — Нет такого закона, который запрещал бы мужу воспитывать свою жену.
— Только потому, что нет такого закона, не означает, что у мужчины есть право. Ни один благородный мужчина не позволил бы себе так обращаться со своей женой.
Глаза Беатрис снова наполнились слезами.
— Выходит, я вышла замуж за плохого человека.
— Ах, Беатрис, ты заслуживаешь гораздо большего, чем это. И ты сама это знаешь.
— Если бы я была хорошенькой и не такой толстой… он гордился бы мной. Он брал бы меня с собой в Лондон.
Этот страшный человек не только жестоко обращался со своей женой, он убедил ее в том, что она сама во всем виновата. До этого момента Джессика еще никого так не ненавидела, как этого Фенвика.
Она опустилась на колени перед Беатрис и положила руки ей на ноги.
— Послушай меня. Твоей вины нет. Как мне убедить тебя, что ты хорошенькая? Расскажи, сколько у тебя было предложений выйти замуж до того, как ты выбрала лорда Фенвика?
— Шесть. Но папа велел мне выбрать Фенвика, потому что он когда-нибудь станет герцогом.
— Вот видишь? Если бы ты была уродиной, у тебя не было бы шести предложений. Можешь мне поверить.
Беатрис улыбнулась, но ее губы дрожали.
— Но я не была такой толстой.
Джессика покачала головой:
— Я никогда не знала тебя другой и не считаю тебя толстой или некрасивой.
— Правда?
— Да.
— Честно?
— Честно.
Губы Беатрис перестали дрожать, и улыбка стала уверенней.
— Спасибо. Ты настоящая подруга.
Джессика сжала ей руку.
— Я говорю все это не для того, чтобы ты почувствовала себя лучше, а потому что это правда. А ты знаешь, когда твой муж вернется в Броктон-Холл?
— Нет. Он никогда не предупреждает меня заранее. Я никогда не знаю, что он приедет, пока не увижу его карету на дороге к дому. Но теперь… — Она всхлипнула. — Боюсь, мне придется быть дома, когда он приедет в следующий раз. Что, если он приедет и будет меня искать, а я в это время буду у вас? Он так на меня рассердится.
— Не волнуйся так. Мы не оставим тебя в одиночестве: мы с сестрами обязательно будем навещать тебя в Броктон-Холле.
Беатрис улыбнулась.
— Но знаешь… ты могла бы его бросить, — тихо сказала Джессика.
— Ты сошла с ума, Джессика. Я не могу его оставить!
— Почему не можешь?
— Он мой муж.
Он негодяй и избивает женщин. Он тебя не заслуживает.
— Нет, я не могу. Моя семья будет опозорена…
— Это не твоя вина!
— Но я буду обесчещена…
— Ерунда. Обесчещен будет он.
Неожиданно Беатрис схватила обе руки Джессики и сжала их.
Ах, Джессика, ты никому ничего не расскажешь, ведь так? Обещай, что никому не расскажешь. Иначе… О Господи, Джессика. — Беатрис начала рыдать.
Джессика заморгала. Она даже не думала скрывать все от своей семьи. Она всегда рассказывала сестрам все.
— Ты не хочешь, чтобы я рассказала своим сестрам? Но, Беатрис, они тебе помогут.
Беатрис закрыла глаза. Слезы ручьями лились по ее лицу.
— Я не перенесу позора, — простонала она. — Прошу тебя…
— Хорошо, — успокоила ее Джессика. — Я ничего не буду рассказывать, пока ты мне не разрешишь.
— Спасибо.
Джессика вздохнула.
— Ладно, давай поговорим о чем-нибудь другом. — Она потянулась за своим ридикюлем. — Я принесла тебе несколько рецептов.