Насколько она чувствует себя в безопасности? – задавал себе вопрос Хорза. Бальведа была любезна и выглядела безмятежной, но иногда Хорза, смотря на нее, думал, что под этим внешним спокойствием кроется внутреннее напряжение, даже отчаяние. Он испытывал при этом, с одной стороны, облегчение, а с другой – то же дурное, мучительное чувство, что и при размышлениях о том, почему Бальведа все еще жива. Иногда он просто боялся высадки на Мире Шкара, но постепенно, по мере приближения к планете, начинал радоваться перспективе действия, которое покончит со всеми этими размышлениями.
Однажды после общего обеда в столовой он вызвал Бальведу в свою каюту. Женщина вошла и села на то самое маленькое сиденье, на котором сидел Хорза, когда его вызвал к себе Крейклин в начале их знакомства.
Лицо Бальведы было спокойным. Она изящно села на маленькое сиденье, а ее длинное тело было расслабленным и собранным одновременно. С тонкого, точеного лица на Хорзу смотрели глубоко посаженные темные глаза. Рыжие – теперь уже начавшие чернеть – волосы Бальведы блестели в свете каюты.
– Капитан Хорза?
Она улыбнулась, сцепив руки с длинными пальцами у себя на коленях. На ней было длинное синее платье – самое простое из того, что удалось найти на корабле. Когда-то оно принадлежало женщине по имени Гоу.
– Привет, Бальведа, – сказал Хорза.
Он сидел на своей койке в свободной куртке. Первые несколько дней он оставался в скафандре, но, несмотря на все его удобство, в закоулках «Турбулентности чистого воздуха» скафандр становился помехой, а потому Хорза отказался от него на время перелета.
Он собирался было предложить Бальведе что-нибудь выпить; но, поскольку Крейклин некогда предлагал выпить ему самому, Хорза решил, что делать этого не стоит.
– Так зачем ты хотел меня видеть, Хорза? – спросила Бальведа.
– Я просто хотел… узнать, как у тебя дела, – сказал он.
Он пытался отрепетировать свою речь, желая уверить ее, что опасность ей не угрожает, что она ему симпатична и что, по его мнению, на этот раз с ней не случится ничего хуже интернирования – возможно, со скорым обменом. Но слова не шли ему на язык.
– Я в порядке, – сказала она, разглаживая рукой волосы; глаза ее скользнули по каюте. – Стараюсь быть примерной пленницей, чтобы у тебя не было предлога выкинуть меня за борт.
Она улыбнулась, и опять Хорзе показалось, что это улыбка на грани отчаяния. И все же он почувствовал облегчение.
– Нет, – рассмеялся он, закидывая голову. – У меня нет ни малейшего намерения делать это. Ты в безопасности.
– Пока мы не добрались до Мира Шкара? – спокойно спросила она.
– И после этого тоже.
Бальведа на мгновение закрыла глаза, потом опустила их.
– Что ж, это хорошо. – Она посмотрела на Хорзу в упор.
Он пожал плечами.
– Уверен, ты бы сделала для меня то же самое.
– Думаю… наверно, да, – сказала она, но Хорза не понял – лжет она или нет. – Знаешь, мне жаль, что мы по разные стороны.
– Жаль, что мы по разные стороны, Бальведа.
– Знаешь, – сказала она, снова сцепляя руки на коленях, – есть теория, согласно которой та сторона, на которой мы, как считаем, находимся, в конечном счете одержит победу.
– И что же это за сторона? – усмехнулся он. – Истина и справедливость?
– На самом деле не то и не другое. – Она улыбнулась, не глядя на него. – Это… – Она пожала плечами. – Просто жизнь. Та эволюция, о которой ты говорил. Ты сказал, что Культура – это болото, тупик. Если так… то в конечном счете, может, мы и проиграем.
– Черт, я тебя все же перетяну на сторону хороших парней, Перостек, – сказал он с преувеличенным дружелюбием.
Та едва заметно улыбнулась и открыла было рот, собираясь что-то ответить, но потом раздумала и снова закрыла его, опустив глаза на свои руки. Хорза не знал, что еще сказать.
Однажды ночью, за шесть дней до прибытия в пункт назначения (звезда системы довольно ярко светилась в небесах, прямо по курсу, и была видна даже невооруженным глазом), в его каюту пришла Йелсон.
Он не ждал этого. Стук в дверь вывел его из полудремы, обдав волной холода, и он несколько мгновений не мог сообразить, что к чему. Он увидел ее на дверном мониторе и впустил. Йелсон быстро вошла, закрыла за собой дверь и, не издав ни звука, крепко прижалась к нему и обняла. Он стоял, стараясь окончательно прогнать сон и сообразить, как это случилось. Казалось, для этого не было никаких оснований: никакой пробежавшей между ними искры, никаких признаков, никаких намеков – ничего.
Предшествующий день Йелсон провела в ангаре – обвязалась маленькими датчиками и накачивалась. Хорза видел ее там – она работала, потела, выматывала себя, критически поглядывая на приборы и экраны, словно ее тело было машиной, наподобие корабля, и она испытывала эту машину на прочность.
Они улеглись в постель, но, словно в подтверждение того, что она вымоталась за день, Йелсон сразу же уснула в его объятиях. Хорза целовал ее, зарывался лицом в ее тело, снова вдыхая его запахи – после многомесячного, как ему казалось, перерыва. Он лежал без сна, прислушиваясь к ее дыханию, чувствовал, как она чуть шевелится в его руках, как дышит все медленнее и медленнее, погружаясь в глубокий сон.
Утром они занялись любовью, а потом, пока еще не высох пот на телах, Хорза спросил у нее:
– Почему? – Сердца обоих бились все медленнее. – Что заставило тебя передумать? – Вокруг них раздавалось отдаленное гудение корабля.
Йелсон обняла его, прижала к себе еще сильнее и покачала головой:
– Ничего, – ответила она. – Ничего особенного, ничего существенного. – Он почувствовал, как она пожала плечами, потом повернулась лицом к переборке – ее голова лежала у него на руке – и тихо произнесла: – Всё. Мир Шкара.
Прошло три дня. Хорза смотрел, как члены вольного отряда тренируются в ангаре, стреляя по экрану. Не было одного Нейсина: после случившегося в Храме Света он отказывался пользоваться лазером. Во время своих немногих трезвых часов в Эваноте он запасся несколькими магазинами микропатронов.
После тренировки Хорза попросил всех членов отряда проверить свое АГ-снаряжение. Крейклин закупил партию дешевых антигравитационных комплектов и требовал, чтобы члены вольного отряда, не имевшие в своих скафандрах антигравов, покупали это снаряжение у него по той цене, которую он будто бы заплатил сам. Поначалу эти аппараты вызывали у Хорзы сомнение, но они оказались достаточно надежными и, конечно, могли пригодиться при обследовании глубоких шахт Командной системы.
Хорза был доволен, что наемники, если понадобится, готовы последовать за ним в Командную систему. Подействовали долгий отдых после приключений на Ваваче и унылая рутина на «Турбулентности чистого воздуха». Отряд жаждал чего-нибудь интересного. Как заверял их – вполне честно – Хорза, Мир Шкара был не так уж и плох. По крайней мере, вряд ли их там ждало столкновение с пальбой. Никто, включая и Разум (искать который они помогут), не собирался устраивать на планете шум: никому не хотелось ссориться с Дра’Азоном.