Как приятно, черт возьми!..
Хозяйка быстро нашла выход из положения – бросила ему под ноги влажную тряпку, такую свежую, что Нейману стало жаль вытирать об нее ноги.
– Не беспокойтесь, – повторил он. – Я столько раз проводил инспекции, что у меня навсегда пропала охота к такого рода деятельности. Мне очень нравится у вас, а на всякие мелочи я обращать внимания не буду. Дело житейское. Тем более есть такое понятие: «адмиральский случай», не слыхали?
Кристина покачала головой. Она была грустна и задумчива, видно, неожиданная встреча произвела на нее тяжелое впечатление, и Нейман говорил и говорил, пытаясь ее отвлечь.
– Это, например, если вы готовитесь к проверке, вылизали корабль с носа до кормы, а потом еще раз с кормы до носа и забыли только какую-нибудь фигню в маленьком второстепенном ящичке, который никогда и никому не попадается на глаза в обычной жизни. Что вы думаете, высокая комиссия первым делом открывает именно этот ящик!
– Я думаю, чем вас кормить. – Кристина распахнула дверцу холодильника и задумчиво смотрела в его ледяные глубины. – Йогурт и фруктовый салат вряд ли заменят вам ресторанный ужин, которого вы лишились по моей милости!
Заявив, что в свой профессиональный праздник каждый подводник приобретает некое сходство со скатертью-самобранкой, Нейман достал телефон. Последнее время они с Артуром пристрастились заказывать пиццу на дом – вкусно, быстро, а главное, хлопот никаких. Оба боролись с этим позорным явлением, клянясь друг другу, что отныне и навсегда… А вечером все повторялось: ну что, звоним?
Владимир Валентинович набрал знакомый номер и заказал ужин. Бутылку хорошего вина ему в ресторане сунул Глеб.
– Ну, раз так, – проворчала Кристина и достала нарядные столовые приборы.
Владимиру Валентиновичу очень понравилось, что она не забыла даже такой мелочи, как кольца для салфеток. Вообще по обстановке в доме чувствовалось, что Кристина из семьи «с историей». Несмотря на обещание, Нейман постоянно натыкался взглядом на старые вещи, не имеющие, наверное, антикварной ценности, но бережно передаваемые из поколения в поколение. Среди них попадались предметы, вовсе вышедшие из употребления, угол письменного стола, например, украшали бювар и пресс-папье. Благодаря этим вещам квартира хранила уютную память о предыдущих обитателях, и, наверное, Кристине было не так в ней одиноко.
Он откупорил вино. Кристина пригубила чуть-чуть, она немного злилась, как всякий человек, чувствующий себя виноватым. Включив простенькую магнитолу, с преувеличенной серьезностью тронула ручку настройки.
– Дисков нет, – сообщила она. – Видите, капраз, я не кулинарка и не меломанка: самая неподходящая кандидатура для праздничного вечера! Любая женщина сгорела бы со стыда, оттого что ее гость вынужден сам заказывать ужин, а мне, видите, хоть бы что!
– Может быть, ваше общество поэтому так мне приятно. – Нейман улыбнулся и освежил бокалы.
Кристина пропустила комплимент мимо ушей.
– Что оставить? Мне стыдно, капраз, но я так и не изучила ваших музыкальных вкусов. Может быть, «Ретро-FM»?
Он засмеялся:
– Если вы намекаете на возраст, то мне надо слушать уже «Античность-FM».
– Не скромничайте, – сердито бросила она. – Тактика прикинуться немощным старичком нам известна. Просто скажите, что вам хотелось бы слушать фоном.
Он пожал плечами:
– Я, в общем, тоже не меломан. Помню, раньше нам молодые лейтенанты привозили записи ленинградского рок-клуба, мне нравилось. А потом перестройка, то-сё… и на открытых пространствах большинство рокеров очень быстро сдулось. Как и многие другие диссиденты, они могли горячо и искренне творить о том, как их запрещают, а когда запреты пали, других тем и не нашлось… Я не говорю о корифеях, конечно.
Кристине, кажется, его вкусы пришлись по душе. Она сказала, что где-то в компьютере у нее есть Цой, но для фона он не годится.
– Да, лучше уж «Комбинацию» или этот, как его, «Ласковый май», помните? Хотя вы тогда были совсем малышкой.
– Ничего подобного. Восьмой класс, самый возраст!
– Вообще любопытно вспоминать те времена. Пусть они не дали человечеству великих произведений искусства, все же это был ветер свободы. Он нанес много мусора, но и расшатал этот бетонно-стальной монолит, который назывался советским искусством. Наше поколение много надежд возлагало на этот ветер, но сейчас, кажется, все опять застывает, только на сей раз не в бетоне, а в каком-то лаке, что ли…
– А любимая песня у вас есть? – спросила Кристина серьезно.
– Есть. Вы наверняка ее знаете: «…и солнце всходило, и радуга цвела. Все было, все было, и любовь была».
– Да, хорошая песня, только очень грустная.
– Почему?
– Как же… все было, и прошло. – Кристина невесело улыбнулась.
– Но было же! Не каждому человеку так везет, чтобы у него все было. И любовь была! Воспоминания, Кристина Петровна, дорогого стоят. Я считаю, все, что с нами было, остается навсегда.
– Очень жаль, что остается, – протянула она.
– Ну, это только для нас, грубых мужчин, – поправился он. – У прекрасного пола все иначе. В вашей системе координат нет времени, вы всегда живете сейчас.
– Вы считаете, это плохо?
– Нет, наоборот. Но вам тяжелее утешаться воспоминаниями.
– Да, это верно. Если нам плохо сейчас, значит, было плохо всегда. Зато и наоборот: раз сейчас хорошо, значит, всю жизнь так было.
Тут приехал гонец из фирмы, знакомый Нейману студент. Увидев постоянного клиента по новому адресу, он неожиданно тонко для своего простецкого вида усмехнулся и намекнул на специальную скидку, но Владимир Валентинович быстро расплатился и прогнал негодника.
Употребление фаст-фуда на семейном фарфоре со всеми приличествующими церемониями неожиданно сблизило их. Нейману вдруг вспомнилась бабушка, ее обеды с обязательными тарелками под пирожок, ну и сам пирожок, конечно. Идеально треугольной формы, ровно-золотистый, как фотомодель после солярия.
У Кристины Владимир Валентинович словно прикоснулся к прошлому, будто заглянул в то время, когда бабушка была еще жива.
Сидя на противоположных концах стола, они вели светскую беседу. О том, что пицца очень вкусна, не чета своим замороженным собратьям из супермаркета. Что такой ужин можно доставить и на станцию «Скорой помощи» в случае чего, если медики сильно устанут и захотят не только поесть, но и положительных эмоций.
Из дальней комнаты к ним вышла Кристинина кошка, изящная длинноногая сиамка с ярко-синими глазами. Наглого ханжества Нельсона в ней не было совсем – настоящая дама, привыкшая к всеобщему восхищению.
– Это же ваш портрет в мехе! – восхитился Владимир Валентинович. – Фантастическая красавица и так похожа на хозяйку…