— Ну что ж, в таком случае с моей стороны будет очень грубо прерывать твое самоизучение.
— Вот именно.
— Вообще ты можешь отрабатывать на мне все, что захочешь.
— Как мило с твоей стороны, — сказала она, наклонив голову и коснувшись его губ так мучительно быстро, что сердце Мэтта почти остановилось.
— Не мило, — проговорил он, — а абсолютно эгоистично.
Она наклонилась, накрыла его губы своими, и ее язык проник ему в рот, отчего его кровь закипела. Мэтт запустил пальцы в ее влажные волосы, а другой рукой прижал Лауру еще ближе к себе.
На миг она замерла, застонала и начала двигаться. Он чувствовал, как твердеет настолько, что становится больно. Мэтт вздрогнул от дикой боли, которая охватила его.
— Ты в порядке? — прошептала Лаура, касаясь его губ.
— Не уверен.
— Где тебе больно?
Что она собралась делать? Мучить его и дальше?
— Может, я могу поцеловать тебя туда.
О да, она определенно хотела мучить его.
— Ради бога, Лаура, — простонал он. — Я же не каменный.
— Я вижу.
Он прижал ее к себе и поцеловал так самозабвенно, так сильно, что мысли исчезли из его головы.
— Презервативы, — охнула она.
Слава богу, хоть кто-то из них еще мог думать.
— В ящике.
Она отстранилась и несколько неумело надела один на него. Почти отключаясь от попыток не взорваться в сию же минуту, Мэтт стиснул зубы и опустил Лауру на себя.
Лаура застонала, закусив губу, и Мэтт сжал кулаки, сдерживаясь. Закрыв глаза, Лаура вращала бедрами, тяжело дыша.
В голове Мэтта все поплыло. Он глубоко проник в нее. Ее дыхание становилось быстрее, короче, все больше сбиваясь, движения стали резче и почти не контролировались, и он больше не мог сдерживаться.
В ярости Мэтт прижал ее к себе и перевернулся. Проглотив ее удивленный вздох, он завел ее ноги себе за спину и ворвался в нее.
Шок мелькнул в ее глазах, но тут же сменился наслаждением. Лаура впилась ногтями в его спину. Он ловил губами ее стоны, а затем прервал поцелуи, чтобы изучить губами ее мягкую шею.
С трудом сдерживаясь и теряя голову, Мэтт вышел из нее и ворвался вновь, не в силах остановиться, вонзаясь в нее все глубже и глубже.
Он услышал, как Лаура выкрикивает его имя, содрогаясь. Она дрожала, затягивая его еще глубже, еще сильнее. Теряя контроль, Мэтт последний раз вошел в нее и потерял чувство реальности.
* * *
Только через несколько минут его сердце перестало колотиться как бешеное, дыхание успокоилось. Комната, которая до этого будто поднялась в воздух, теперь вернулась обратно. Но что-то уже было по-другому. Почти так же, но не совсем.
Довольная улыбка появилась на ее лице, и его пульс начал вновь ускоряться.
— О, я знала, что это хорошая идея!
Мэтт не был так уверен. Что-то внутри заставило его подумать: связь с Лаурой была очень плохой идеей. Какой бы свободной она ни была.
— Ты, — сказала она, взмахивая ресницами, — необыкновенный.
И она. Абсолютно неотразима. Самая потрясающая из всех, но об этом он не хотел думать.
— Мне действительно надо идти, — сказал Мэтт, поднимая с пола наручные часы.
— Сейчас?
— Да.
— Ну что ж, конечно, — легко сказала она, натягивая на себя простыню и приминая ее руками. — Может, мы пообедаем?
Мэтт покачал головой и поднялся:
— У меня встреча.
Обед или любая встреча, не включающая в себя раздевания и постели.
Ее лицо погрустнело, и в глазах мелькнуло разочарование.
— Конечно, — сказала Лаура с улыбкой, которая, как ему показалось, была немного натянутой. — Хорошо. Думаю, мы еще увидимся.
Это тоже не то, что он имел в виду. Чувствуя себя подлецом, Мэтт подарил ей долгий поцелуй.
— Что ты делаешь сегодня вечером? — Он отпрянул, пока не решил отменить встречу и провести остаток дня в постели с Лаурой.
— Ничего.
На ее лице отразилось облегчение, и что-то вызвало в нем странную тревогу.
— Увидимся, — сказал Мэтт, уговаривая себя не быть посмешищем.
Обычный секс с Лаурой не должен тревожить его.
— Отлично.
Конечно, не все было настолько отлично, думала Лаура, сидя в библиотеке и лениво листая книгу со старыми фотографиями и перебирая планы на следующие две недели.
Сначала она была просто счастлива от сложившейся ситуации. В конце концов, это ее идея! И поскольку с тех пор они виделись с Мэттом каждую ночь, ей не на что жаловаться. Ее горизонты были значительно расширены, и секс становился все лучше и лучше. А в качестве бонуса ее тело, прежде не получавшее такой нагрузки, теперь находилось в отличной форме.
Ее роман с Мэттом был именно тем, чего ей хотелось. Горячее, легкодоступное развлечение.
Тогда почему это ее все меньше устраивает?
Лаура захлопнула книгу, отодвинула папки с планами и задумалась.
Почему ей больно оттого, что Мэтт не хочет встретиться с ней за обедом? Или за ужином, или по любым другим поводам, которые она предлагала? Почему ее так ранит, что он не просил у нее ничего, кроме как распластаться на ближайшей доступной плоскости?
Когда горячего секса стало ей недостаточно?
Внезапно почувствовав духоту, Лаура поднялась и вышла на террасу. Бриз ласкал ее кожу. Подойдя к краю террасы, она облокотилась на балюстраду, оглядывая сады.
Может, несмотря на все ее попытки убедить себя в обратном, она не создана для подобных связей? Может, Кейт была права: Лаура была фанатиком обязательств больше, чем предполагала?
«И если это так, — думала она, провожая взглядом бабочку, перелетавшую с одного экзотического цветка на другой, — куда это меня приведет? И означает ли это, что я действительно хотела отношений с Мэттом?»
Ее сердце ухнуло вниз. Лауре оставалось надеяться, что нет. Иначе произойдет катастрофа. Она все еще могла вспомнить лицо Мэтта, когда сама предложила ему секс без обязательств. Он явно почувствовал облегчение, когда она сказала: ей не нужно ничего, кроме умопомрачительного секса.
Серьезные отношения с Мэттом не принесут ничего, кроме боли. И она будет идиоткой, если захочет чего-то большего, чем просто постели.
Но чем больше она думала об этом, тем яснее все становилось. И чем яснее становилось, тем сильнее начинало биться ее сердце.
Ой-ой… Кого она пытается одурачить?
Ей хотелось большего, чем безумный секс. Ей хотелось знать, о чем думает Мэтт. Что он чувствует. Она хотела знать, что сделало его таким, каков он сейчас. Знать, о чем он мечтал? Что чувствовал, когда умер его отец?