Она хотела разделить с ним свою жизнь и свои мечты.
Она хотела всего.
Что не обсуждалось в их уговоре.
Лаура потерла переносицу и вздохнула. Мэтт никогда не согласится на такие отношения. Та ночь, когда он столько рассказал о себе, больше не повторится. И, пожалев об этом, он с первыми же лучами солнца исчез на другом конце Европы.
С тех пор Мэтт больше ничего не рассказывал ей. Меньше всего ему бы хотелось, чтобы она влезала в его душу.
Лаура выпрямилась и положила руки на балюстраду. Она слишком многого хотела. Надо прекратить эти фантазии. Такие мысли приведут к разбитому сердцу. Потому что Мэтт вовсе не мечтает разделить с ней свои устремления и не гадает, чего же хочет она.
Но ее мысли не останавливались. Лаура гадала: а вдруг он тоже думает об этом? Гадала, что же тогда будет.
Лаура стиснула зубы. Что бы у него ни было на уме, о чем бы он ни думал, ей больше не хотелось одного лишь секса. И сил скрывать это у нее не было…
Таким образом, у нее два пути. Она может сесть на ближайший самолет или же набраться смелости, рискнуть и спросить Мэтта, что он обо всем этом думает.
Мэтт откинулся назад и почувствовал тепло удовлетворения, растекающееся по телу.
— Как прошел твой день?
Его сегодняшний день оказался хуже остальных. Ему пришлось санкционировать арест нескольких правительственных чиновников. Обнаружились проблемы с финансированием новой больницы. Единственное, что держало его на плаву, — это мысль о том, что потом он погрузится в тепло Лауры.
И все было так же восхитительно, как он и представлял.
— Хорошо, — сказал он, потирая глаза и прижимая Лауру к себе.
— Вряд ли каждый день все может быть хорошо.
Мэтт вздохнул, и по его телу разлилась усталость.
— Что ты хочешь, чтобы я ответил, Лаура? — пробормотал он, уткнувшись в ее волосы. — Ты правда хочешь в то время, что мы вместе, обсуждать запутанную политику Сассании?
Она отстранилась от него и приподнялась на локте:
— Ну почему нет?
— Потому что, если честно, мне этого хватает в течение дня.
— Тогда давай поговорим о чем-нибудь еще.
— Зачем нам вообще надо говорить?
— Потому что мы никогда не разговариваем, — тихо сказала она, — и я не думаю, что это нормально.
Несмотря на жар, задержавшийся в теле, кровь застыла в жилах Мэтта от эха наполненных болью обвинений Алисии. И, как и восемь лет назад, в его голове воцарилось равнодушие и знакомое инстинктивное желание сбежать.
— У меня нет на это времени, — ответил он, откинув простыни и встав с постели.
Он хотел дотянуться до джинсов, но Лаура оказалась более ловкой. Она схватила их и закинула подальше.
— И кто теперь убегает?
Мэтт замер. Он не убегал. Или? Опять?!
Осознание ударило его в лицо. Боже, опять! Как тогда он уехал в Афины только потому, что Лаура вытянула из него немного информации, так и теперь в отчаянии хотел сбежать в свою комнату просто потому, что она хотела поговорить.
И что такого опасного в этих разговорах? Люди беседуют постоянно.
— Хорошо, — сказал он, бросая одежду и ложась обратно в постель. — О чем ты хочешь поговорить?
Он услышал ее глубокий вдох, и все его тело напряглось от нагрянувшего беспокойства.
— О нас.
Мэтт нахмурился:
— А что с нами?
Насколько он помнил, никакого «мы» не существовало.
— Как думаешь, куда это приведет? — спросила Лаура.
— Почему это куда-нибудь должно нас привести? — раздраженно отозвался Мэтт.
Повисла долгая тишина.
— Я так понимаю, что никуда, верно? — Она вся подобралась.
— Чем тебя не устраивает то, что есть?
— Тебе не надоело?
— Нет. — И тут ужасная мысль пронзила его. Может, ей уже надоело? — А тебе? — От мысли, что она может ответить «да», в его груди заныло.
— В принципе нет.
Мэтт с облегчением перевел дух:
— Что это значит?
— Ну, секс хорош, — протянула она.
— Хорош?
Ее лицо на мгновение осветила улыбка.
— Ладно, гораздо больше, чем просто хорош. — При этих словах ее улыбка угасла, и внутри его все сжалось. — Но мы всегда только этим и занимаемся.
— И что тут плохого? Разве не об этом мы и договаривались? И это то, чего ты хотела.
— Договаривались. И я хотела. — Лаура вздохнула.
— Но?..
Он повернул голову, чтобы взглянуть ей в глаза, и увидел в них то, чего не хотел видеть.
— Я хочу большего, — заявила Лаура.
В тишине комнаты сердце Мэтта билось тяжело, глухо. Он должен был знать, что секс без обязательств с Лаурой слишком хорош, чтобы быть правдой. И, несмотря на ее протест, не закрадывалось ли у него подозрение, что она так же подходит для подобной связи, как он — для полноценных отношений? Закрадывалось. Лаура была женщиной не для случайного секса. Она создана для любви.
Но разве он послушался собственных мыслей? Нет. Потому что так было проще. И теперь ему приходится пожинать плоды минутной слабости.
Он должен все прояснить. Понятными словами, потому что огонек надежды в ее глазах все в нем словно переворачивал. Мэтт не собирался разрушать стен самосохранения, воздвигавшихся им в течение восьми лет. Не собирался ломать защиту от кого бы то ни было.
— Я думал, ты не заинтересована в большем.
— И я тоже так считала. — Лаура пожала плечами. — Но ошибалась.
— Что ж, я не могу дать тебе большего.
От его невозмутимого выражения лица и безликого голоса сердце Лауры сжалось.
Ей надо было выбрать первый вариант действий и улететь первым же самолетом, потому что этот разговор ни к чему не приведет. Она была уверена: все закончится болью. Ее болью. Но все же ей хотелось знать: почему он не мог дать ей большего?
— Не можешь или не хочешь?
Челюсти Мэтта напряглись.
— И то и другое.
— Почему?
— Это нечестно по отношению к гражданам страны.
— А при чем тут они?
— Если я вступлю в любовные отношения, все тут же начнут говорить о королеве и наследниках, а я не хочу, чтобы они так думали. Я не собираюсь оставаться на троне.
Что? Это было его объяснением? Слухи? Она никогда не слышала большей ерунды. И только спустя минуту, осознав его последние слова, Лаура почти открыла рот от удивления: