Олег отчаянно пнул в низ щита, кольнул, отступил еще на шаг, пнул, кольнул, попятился, пнул и… С размаху рубанул по выступившему снизу сапогу.
– А-а-а!!! – лишившись половины ступни, вскрикнул бородач, упал на колено, навалившись на щит, попытался отбиться мечом…
Но оружие Олега было длиннее. Первым взмахом Середин подрубил руку бородача у локтя, вторым располовинил голову и с облегчением отступил, отер со лба пот. Перевел дух и повернулся к замершей толпе разбойников.
– Чего уставились? Нешто судьбы своей не знаете? Кто сдастся, тому петля. Давайте, убивайте меня. Время не тяните! Я ведь не убегу, пока вы все не передохнете! Или вы, или я. Ну же, шевелите лапками!
Тати переглянулись, взялись за мечи, разделившись примерно надвое. Те, что занимались стряпней, остались у костра, вернувшись к работе, остальные семеро двинулись вперед.
– Смелее, – приободрил их ведун. – Коли все вместе накинетесь, есть хороший шанс.
Разбойники переглянулись. Они не понимали: нападение всех вместе дает шанс вовсе не душегубам, а ведуну.
– Стану не помолясь, выйду не благословясь, из избы не дверьми, из двора не воротами – мышьей норой, собачьей тропой, окладным бревном; выйду на широко поле, поднимусь на высоку гору, поклонюсь на четыре стороны, – тихо зашептал Середин. – Ты, Солнце, положи тень мне под ноги, вы, звезды, поднимите ее на небо, а ты, Луна… – Он качнул мечом, готовясь к рывку. – Дай ее мне в руку!
Ведун метнул свою тень влево, сам одновременно кидаясь вправо. Тати, словно собаки за сорвавшимся из травы зайцем, кинулись за мороком, Олег же подскочил к очагу, одним широким движением полоснул обвальщиков мяса, кольнул парня у очага, перемахнул через него, набегая на кольщиков дров. Те уже ждали. Один, закричав, вскинул топор, другой оружие бросил и кинулся тикать.
Сталь быстро, словно сама собой, рассекла грудь под поднятыми руками, державшими топор. Олег, не задержавшись, кинулся за трусишкой, в прыжке подрубил ему пятку, кувыркнулся, вскочил, с ходу вогнал клинок в спину, повернулся.
Морок на отвод глаз живет всего ничего, считаные мгновения. Разбойники его уже видели и бежали навстречу через двор. И, как обычно бывает в таких случаях, растянулись в длинную цепочку. Самые шустрые и храбрые впереди, дохлые и слабые позади.
Первый с криком отчаяния попытался уколоть в грудь, но ведун легко отмахнул удар левой рукой, резанул по горлу. Подбил клинок второго вверх, ударил ногой в пах. Встретил на обмотку рубящий удар третьего, встречным уколом пронзил сердце. Срубил голову согнувшемуся второму, упал на колено перед четвертым, пропуская его выпад над головой и вспарывая артерию на бедре, отступил, обогнул уже мертвых врагов, пошел к живым.
Оставшаяся троица сбилась плечом к плечу. Да еще двое обвальщиков оставались стоять на ногах и поменяли ножи на мечи. Под каждым уже натекла изрядная лужа крови, но они как-то все равно держались. Еще одна неожиданная фигура появилась на тропинке у края двора. Святозар стоял там, тиская топор и переминаясь с ноги на ногу.
Олег, усмехаясь, взмахнул мечом, приблизился к троице, остановился. Разбойники выставили мечи, не решаясь напасть первыми. Заминка длилась несколько мгновений. Святозар, наконец-то решившись, вскинул топор и с громким криком: «За папку-у-у!!!» – побежал по тесовой площадке.
Троица, не удержавшись, на миг оглянулась. Олег тут же проколол правого, отскочил, принял на клинок выпад второго, успевшего отреагировать, провернул меч, проскальзывая, словно змей, своим оружием по вражескому, и вогнал кончик лезвия врагу в бицепс. Рука того резко опустилась, и второй укол пришелся ему уже в горло.
Последний из душегубов заметался между двумя опасностями, не зная, от кого отбиваться. Олег меч опустил, парень же был совсем рядом. Разбойник повернулся к нему и тут же получил смертельный удар в спину. Раненые обвальщики особого сопротивления тоже оказать не смогли.
Убедившись, что живых разбойников больше не осталось, Олег с пареньком вошли в один из домов и ахнули от неожиданности. Просторные избы были сплошь выстелены коврами, стены обиты атласом и бархатом, посуда – чеканная, медная и серебряная, светильники филигранной работы, покрытые эмалью и украшенные самоцветами. Кувшины, чаши, бочонки из пахучего сандалового дерева.
– Да, хорошо они тут затарились, – остановился на пороге ведун. – Прямо на три жизни готовились. Нешто не понимали, чем вскорости закончат?
– Вот это да… – прошептал Святозар.
– Ради сохранения всего этого в тайне они твоего отца и убили, – положил руку ему на плечо Олег. – Так что теперь, по совести и по справедливости, это все твое. Отца, конечно, серебро и самоцветы тебе не вернут, но сестер вырастить позволят и замуж с приданым хорошим отдать.
– Ты Сварог?
– Чего? – не понял неожиданного вопроса Олег.
– Мама сказывала, Сварог в облике человеческом часто по земле ходит. Добрых людей награждает, злых наказывает. – Мальчишка заглянул ведуну в глаза. – Это ведь ты, правда? Ты ведь всегда так поступаешь?
– Все мы дети великого Сварога, Святозар, – пожал плечами Середин. – И во мне, и в тебе, во всех нас течет частица его крови. Поэтому жить мы должны так, чтобы быть достойными такой великой чести. Зло истреблять, добро творить. Таков наш долг, для того нас боги и создали. Иначе мы уже не русскими людьми будем, а так, нежитью полумертвой. Вроде как еще с сердцем, но на самом деле уже и нет.
От разбойничьего логова к Ловати вел хорошо натоптанный путь. Оно и понятно. Порусья – речка короткая, где-то в здешних болотах и начинается. Ловать же чуть не от самого Витебска течет – удобный торговый путь. Есть кого пограбить. В конце тропы обнаружились и припрятанные на берегу лодки, так что трудностей с переправой у ведуна не возникло.
На второй день набрел он и на зажиточную деревеньку в пять дворов. Местные пахари из Пинаевых Горок охотно рассказали, что путь у молодого человека впереди долгий, но проходимый. Болота есть, но не сплошные, обойти можно. Токмо идти нужно не прямо на восход, а немного севернее, дабы в обширную Дехинскую топь не забрести. Встречаются удобные дороги, промысловиками местными нахоженные, но все же места там по большей части дикие, под пашни негодные. Половина – песок, а остальное – жижа. Посему деревень до самой Полы можно не ждать. А за нею можно уже и вправо забирать, за Полой болота уже не те – плевки, а не болота.
С этим напутствием Олег и шел до самого вечера, держась северо-востока и сворачивая с тропинки на тропинку, выбирая идущие в нужную сторону. Места для поездки тут оказались удобными. Много ручейков и прогалин, поросших сочной травой, леса вокруг сосновые и чистые, явно прореженные от сухостоя. Людям – дрова, путнику – удобная дорога.
Хотя, наверное, были тут и непролазные топи, и завалы-буреломы. Однако тропинки в такие места не вели – вот на глаза неудобья и не попадались.