— Благодарю, уважаемая! — Ник расцвел в колдовской улыбке, и Зейнаб тут же заулыбалась ему в ответ.
Нет, я никогда не считала себя злой, ни уж тем более эгоистичной, но… что-то меня это уже начинает раздражать! Будут тут всякие ходить, улыбаться…
— Да, благодарим тебя, уважаемая, и до новых встреч! — Я тоже уселась на ковер и демонстративно притянула к себе блюдо. Вспомнив, что до сих пор на мне капюшон от костюма нинь-дзя, я стянула его и тряхнула головой, давая локонам рассыпаться по плечам. — Кстати, не забудьте принести тазик с чистой, теплой водой и заберите мои вещи. Их надо высушить!
Зейнаб полоснула по мне мрачным взглядом и, не переставая улыбаться, пропела:
— Ой, госпожа, а я тебя и не признала! Тебе так идет этот костюм, особенно капюшон, что я бы посоветовала его вообще никогда не снимать! А что касается тряпок, которые плавали в тазу, так я их выкинула! Извини, не думала, что это — вещи!
— Выкинула?! Как выкинула?! А зеркало?! — От волнения я едва не вцепилась в ее баклажаноподобный нос. — Там было зеркало! Куда ты его дела?!
— Если госпожа об этой безделице, то вот оно! — Толстуха засунула руку в необъятный бюст и протянула мне заветное зеркальце.
Хвала богам!
Я сцапала тетин подарок и сжала в руке.
— Только такой красавице зеркало ни к чему. У нас есть поговорка: на красоту смотреть — только портить!
— Это не зеркало, а средство передачи информации! — пришел мне на помощь Змей, все это время бесшумно стоявший позади меня. Сделав шаг вперед, он протянул руку Зейнаб. — Могу я вам помочь, уважаемая? Мы бы с удовольствием с вами поболтали, но сегодня, увы, был тяжелый день. К тому же нам надо выспаться перед завтрашним забегом!
Толстуха, сообразив, что ее вежливо выставляют вон, обиженно поджала губы, но руку Змея приняла, поднялась и, не оглядываясь, вышла за дверь.
— Зря вы так! — вдруг вступился за нее Ник.
Вяло как-то вступился, без огонька, но мне все равно стало обидно до слез! За меня так не вступился, а за нее… Но причины оказались до невероятного примитивными. Никита взглянул на меня и перевел взгляд на Змея:
— Я попросил Зейнаб узнать все, что только может пригодиться нам завтра: именитые соперники, время, трудности на трассе и прочие подводные камни. А еще, если учесть то, что ее двоюродная сестра прислуживает самой принцессе Яллар… Скажем прямо — ты, друг, поспешил отправить ее восвояси!
— Я бы ее не выгнал, если бы она не посмела оскорбить Василису, и мне это не понравилось! — Змей бесхитростно развел руками и, бросив на меня короткий взгляд, вдруг принялся суетливо оправдываться: — Она же принцесса! А как служанка может такое говорить принцессе? Вон своей Яллар она бы так не нахамила! Обидно! За отчизну! Понимаешь?
— Понимаю, — вздохнул Ник и, утащив с блюда оранжевый волосатый фрукт, сосредоточенно принялся его чистить. — Вполне понимаю! Но и ты меня пойми! Я, может, тоже ради отчизны стараюсь! А ну как она сегодня мне что-нибудь важное сказала бы?
— Ну если важное… тогда, раз такое дело… — Змей сдернул с руки перчатку, насадил на когти пять фиолетовых сочных шариков, по очереди их обгрыз и закончил: — Тогда мы ее после ужина позовем. И пусть нам байки на ночь травит!
Ник не ответил, сунув в рот уже очищенный фрукт. Последовав их примеру, я сцапала ломтик хлеба, ломтик колбасы и сыра и, соорудив себе бутерброд, принялась за еду. В любом случае утро вечера мудренее. И как бы Ник ни просчитывал все ходы к отступлению или победе, все произойдет по-другому!
Ужин прошел в полном молчании. Не знаю, о чем думали спутники, уплетая заморские кушанья, а мне кусок в рот не лез. Остался день. Может, два! Найдем мы кольцо? Получим ли? А что будет потом? Почему-то все чаще и чаще на ум возвращался вопрос Змея, заданный им Нику совсем недавно: зачем я ему? Что ждет он от меня в обмен на свою помощь?
Так и не найдя ни потерянный сон, ни сбежавший аппетит, я съела бутерброд, не разбирая вкуса, запила холодной водой из кувшина и поднялась.
— Ты куда? — очнулся Змей, а Ник только вопросительно на меня взглянул.
Ну конечно! Какому-то Змею мои планы важнее, чем тому, кому я готова отдать сердце и душу!
— Да так… — Я передернула плечами. — Пойду прогуляюсь. С местными удобствами познакомлюсь. Если таковые найду.
— Сразу во дворе, за углом, — пояснил Никита и потерял ко мне всякий интерес, но тут же нашел его в красном яблоке.
— А может… я провожу? — Змей продолжал изображать из себя наседку, чем взбесил меня невероятно!
— Не может! Афанасий, я не заблужусь! И до отхожего места меня провожать точно не нужно! Понятно?!
Не получив в ответ ни новых предложений о помощи, ни советов, ни напутствий, я развернулась и быстрым шагом вышла за дверь.
— Далеко направилась, яхонтовая?
Я едва успела затормозить, чтобы не налететь на поднимавшуюся по лестнице баклажаноносую Зейнаб.
— Да недалеко! До угла и назад! Может, свечку подержишь, чтобы я мимо сортира не промахнулась? — Честно, не хотела грубить! Вот нисколечко! Я же милая, воспитанная принцесса! Но…
Словно бес попутал!
— Отчего ж не подержать! Подержу! У нас в сортире темно, хоть глаз выколи. Мухи все окна засидели! — не осталась в долгу служанка и напоследок подлила масла в огонь: — А лучше дверцу открытой оставь. Кто на тебя позарится, да еще в форме воинов нинь-дзя? Их же все за три степи обходят!
Ах так?!
Я от злости прищурилась и досчитала до дюжины. Полегчало!
Эх… показала бы я тебе кузькину мать (батю, сестру, брата и прочую родню местного юродивого Кузьки), но… сейчас, носатая, нужно мне от тебя несколько совсем другое, нежели твое поражение…
Ладно, была не была!
— Да… ты права, Зейнаб. — Я шмыгнула носом, скривилась, будто собираясь заплакать, и запричитала: — Даже ваши шамахане шарахаются! А-а-а! Хотела в гарем к какому-нибудь магу сдаться, да не берут! Никто не зарится! А замуж взял такой страшила — хоть вешайся! У-у-у! Вот с Ником познакомилась, да и то он со мной только ради денег! Говорит, вот только колечко проклятущее с принцессы Яллар снимем, так сразу расчет давай, и адью! И-и-и! А вот на твою красоту он сразу запал!
Я еще пару раз шмыгнула, огляделась и, заметив на окне белоснежную штору, для пущей убедительности старательно в нее высморкалась.
— Вах, красавица ты моя писаная! — Служанка всполошилась, протопала ко мне и, развернув, прижала меня к себе. — Да разве ж я знала! Да так бы ни разу! Ни в жизнь!
Я уткнулась носом в ее необъятную грудь и заголосила уже по-настоящему. Да так в раж вошла, что на самом деле стало себя жалко, хоть плачь!
— Во-о-о-от! Еще и издеваешься-а-а-а-а! Какая я тебе красавица-а-а-а, да еще и описанная-а-а-а-а! Все-о-о-о-о! Ухожу-у-у-у-у! Не буду вашей принцессе помогать! И из международного отряда воинов нинь-дзя уйду-у-у-у!