С одной стороны, от этого события появляется обида. Так долго и упорно биться с врагом, ждать возвращения фронта – и ничего не получить, кроме потерь и отступления. Но с другой стороны, во весь рост подымается правда. И она сильней, крепче обиды. Рокоссовский стальной хваткой почти на месяц сковал два из трех моторизованных корпусов 2-й танковой группы Гудериана, перекрыв им главный и самый легкий путь на Москву – Минское шоссе. И пока Быстроходный Гейнц изо всех сил старался смести с дороги русского генерала, советское и американское командование строили новую линию обороны Белоруссии. А как только оборона окрепла, из Минска отвели так нужные в деле обороны войска, выжившие и обретшие бесценный опыт.
Но не одними этими вестями полнился мир. Были и более темные, неприятные новости – на всей Западной Украине стало совсем худо. Румынские и немецкие войска вышли на изогнутую, но все же линию – Мозырь – Житомир – Винница – Одесса. Красная армия, если верить сводкам, кое-как, скрипя зубами, остановила наступление врага. Но сообщения изобилуют героизмом и умалчиванием реальных цифр. Отчетливо запахло жареным. Памятуя о Киевской Катастрофе (именно так, с большой буквы, иначе потерю больше полумиллиона советских солдат убитыми и пленными назвать невозможно) в моем мире, я серьезно взволновался: «А вдруг и тут такую задницу допустят?» Что в свете планомерного, разумного отступления начало войны будет выглядеть как полнейший, катастрофический провал. Во что все это может вылиться – одному Богу известно… Нам же осталось одно – ждать приказа. А то, что нас отправят на фронт при таком раскладе, даже не подвергалось сомнению.
И вот под самый конец обучения нагрянули Большие Люди!..
Колонна из пяти легковых и трех грузовых машин стремительно пронеслась по дороге от КПП к зданию штаба и замерла ровным строем прямо под окнами здания, в котором я как раз находился и удосужился наблюдать всю ситуацию… В первое мгновение показалось, что прибыло очередное пополнение, но когда люди начали выходить из машин, меня заколотило… Глазом не успел моргнуть, как у входа собралась звездная компашка – генералы Паттон и Роуз, полковник Фиц, представитель посольства США Джеймс Груббер, конструкторы Мэлвин Джонсон и Яков Таубин, полковник Старинов и, одетый в форму без знаков различия, Судоплатов. Последних двоих я узнал исключительно потому, что видел фотографии этих великих людей в интернете еще до попадания в этот мир.
Но кроме вышеперечисленных были еще полтора десятка совершенно мне неизвестных товарищей – в основном сотрудников госбезопасности. Хотя у троих из них – фото– и кинокамеры. А это очень интересно…
Однако, памятуя о моем же собственном предложении держать всю нашу попаданческую братию подальше от потенциальных целей, я выпал в осадок.
Мама моя родная! Да мне даже близко подходить к ним нельзя, смерть любого из этих людей будет чудовищной потерей!
– Товарищ Карпов! Товарищ Карпов! – выскочив в коридор, словно ошпаренный я бросился к кабинету подполковника.
– В чем дело, товарищ Пауэлл? – Чуть не столкнувшись в дверях кабинета, мы с Карповым слегка отшатнулись назад, и подполковник недоуменно уставился на меня.
– Там… Ох, почему ОНИ здесь? – тычу пальцем себе за спину, намекая на виденных мною людей.
– А-а-а, понимаю… Табельное оружие при тебе? – Взгляд куратора похолодел, стал цепким как колючка.
– Нет… – опешил я, заподозривая неладное. – Все было задумано?
– Хорошо, что нет. На выходе парни тебя проверят, – успокаивает меня подполковник. – Хотя ты и голыми руками мастак людей губить.
– Я просил держать нас подальше от таких людей, для их и нашей безопасности! А что я вижу?
– Ты видишь комиссию, прибывшую для проведения полевых испытаний новейших средств личной защиты и снаряжения… А просил, не просил – война идет, а ты знаменитый командир!
– Бронежилеты?! Эрпээски? Неужели? – ахнул я, забыв на краткий миг о былом возмущении. – Но все равно опасно мне туда идти…
– Ага-ага. Все, что ты мне передал тогда, все воплотили в жизнь… А по поводу опасности не волнуйся. Рядом с Патоном, Роузом, Таубиным и другими товарищами ты уже находился и ни на одного из них так и не набросился. Значит – не они цель. Так что… А-АТСТАВИТЬ ПАНИКУ. Вокруг будет достаточно опытных людей, способных остановить тебя, прежде чем успеешь наделать глупостей. И я верю, ты не наделаешь глупостей ни по своей, ни по чужой воле… – Впервые за долгое время я вновь ощутил, что Карпов настроен доверять мне. – Ладно, пойдем. Сейчас рейнджеров твоих позовем да Аверьянова с его ребятками, и будете обнову примерять…
С первой минуты испытаний в воздухе ощущалась большая и очень серьезная недомолвка. Вроде бронежилеты да новенькие ременно-плечевые системы и прочее снаряжение пришли смотреть-изучать, а взгляды не на них направлены… Особенно гэбисты странно смотрят. И все на нас – на попаданцев. Вроде оценивают и переглядываются друг с другом. Вспомнился старина Трансформер с его гляделками…
Поначалу меня залет новоиспеченных конспираторов встревожил, бог знает чего себе надумали сотрудники госбезопасности и прочие товарищи. А потом стало как-то пофигу. Я с интересом углубился в изучение снаряжения.
Броники оказались по-настоящему хорошими – мощная, многослойная ткань, крепкие карманы под трехмиллиметровые бронепластины или сорокаслойные тканевые бронепакеты, серьезные застежки на боках, хороший противоосколочный воротник, утолщенные валики на плечах, чтобы оружие или рюкзак не сползали. Тяжеленький – как-никак, почти шесть килограммов с пластинами, и четыре – с пакетами. И все же – песня! Но чувствуется – дорогая штука, хотя и очень нужная. Остается надеяться, что в армию такие броники, пусть и в упрощенном виде, но попадут. Много жизней можно будет спасти. Очень много…
Потом примеряли эрпээски. Тоже удобно, надежно и просто. Перемещай любой подсумок туда, куда будет нужно, – все для удобства и досягаемости. Даже с бронежилетом все сидит как надо и где надо, ничего не мешается. Опять-таки – песня! Только куплет был второй. Хохма!
Еще были наколенники и налокотники, долгожданные шапки-балаклавы, различные перчатки на все времена года и маскировочные чехлы для касок. В общем – всяческие мелочи, облегчающие в той или иной мере жизнь бойцу спецподразделения.
Осмотр и примерка все время сопровождались постоянной фиксацией всего происходящего на камеру одним из гэбистов и пояснениями невысокого, но кряжистого старичка Исаака Шнеймана, непосредственно руководившего процессом создания всех представленных на рассмотрение вещей:
– Таки вот так и надо… Вижу, ви, молодой человек, быстро, с первого взгляда полюбили это прекрасное творение, раз таки ловко с ним разбираетесь! Совет да любовь!.. – удовлетворенно подшучивал Исаак, наблюдая, как я привычными еще с армии движениями облачаюсь в бронежилет. – И ременная система вам тоже знакома. Таки запамятовал! В вашей американской армии есть нечто похожее… – брезгливо отмахнувшись, словно от гадости, бросил старый еврей. Я с ним согласен – новое снаряжение мне нравится куда больше прежнего.