— Это примиряет тебя с отъездом… кое-кого?
Билл залился румянцем.
— Не страшно. Я ведь увижу ее на следующей неделе, — пробормотал он.
— Поздравляю! Мне понравилось, как она выглядит. И это серое платье. Приятная, утешительная женщина.
— Идиот! Это ее мать.
— А! Прошу прощения. Однако, Билл, ты сейчас нужен мне больше, чем ей на данный момент. А потому попробуй обойтись мной.
— Нет, правда? — сказал Билл, заметно польщенный. Он всегда восхищался Энтони и очень гордился, что импонирует ему.
— Да. Видишь ли, тут скоро кое-что начнется.
— Расследование и все такое прочее?
— Ну, может быть, и что-нибудь прежде… Э-эй, вот и Кейли.
Кейли шел к ним через газон, крупный, тяжелоплечий мужчина, с одним из тех сильных бритых безобразных лиц, которые невозможно назвать всего лишь некрасивыми.
— Кейли пришлось туго, — сказал Билл. — Послушай, надо мне выразить ему, как я сожалею, и все такое прочее? Звучит чертовски глупо.
— Я бы обошелся, — сказал Энтони.
Поравнявшись с ними, Кейли кивнул и на секунду остановился.
— Мы можем потесниться для вас, — сказал Билл, вставая.
— Не беспокойтесь, спасибо. Я просто пришел сказать, — сказал он, обращаясь к Энтони, — что на кухне они, понятно, выбиты из колеи, и обед будет только в половине девятого. Переодеваться, конечно, не требуется, как вам удобнее. А что насчет вашего багажа?
— Я думал, мы с Биллом прямо сейчас прогуляемся до гостиницы и займемся им.
— Автомобиль может съездить за ним, как только вернется со станции.
— Вы очень любезны, но мне в любом случае надо отправиться туда самому, запаковать и уплатить по счету. Кроме того, вечер располагает к прогулке. Если ты не против, Билл?
— Наоборот!
— Ну, если вы решите оставить чемодан там, я пошлю за ним автомобиль попозже.
— Большое спасибо.
Сказав то, что он хотел сказать, Кейли продолжал неловко стоять перед ними, будто не зная, уйти или остаться. Энтони прикидывал, хочет ли он поговорить о произошедшем днем, или как раз этой темы он предпочтет избежать. Чтобы нарушить молчание, он беззаботно спросил, уехал ли инспектор.
Кейли кивнул, затем сказал отрывисто:
— Он занимается ордером на арест Марка.
Билл сочувственно хмыкнул, а Энтони сказал, пожимая плечами:
— Ну, это же его обязанность, верно? Отсюда не следует, что… ну, это ничего не означает. Они, естественно, хотят отыскать вашего кузена, невиновен он или виновен.
— А как вы считаете, мистер Джиллингем? — спросил Кейли, пристально глядя на него.
— Марк? Чистый абсурд! — категорично заявил Билл.
— Билл, как видите, лоялен, мистер Кейли.
— А вы не обязаны лояльностью никому из замешанных тут?
— Вот именно. Так что я, возможно, могу быть излишне откровенным.
Билл расположился на траве, и Кейли занял его место на скамье, плотно уткнув локти в колени и глядя в землю.
— Я хочу, чтобы вы были совершенно откровенны, — сказал он наконец. — Естественно, я пристрастен, когда речь идет о Марке. А потому я хочу знать, как оцениваете мое предположение вы, человек беспристрастный.
— Ваше предположение?
— Моя теория, что Марк, если и убил своего брата, то непреднамеренно и случайно. Как я и сказал инспектору.
Билл с интересом задрал голову.
— То есть Роберт прицелился, — сказал он, — началась борьба, револьвер выстрелил, а Марк потерял голову и смылся? Что-то в таком роде?
— Совершенно верно.
— Ну, это выглядит нормально. — Он повернулся к Энтони. — Полный порядок, так ведь? Самое естественное объяснение для всех, кто знает Марка.
Энтони попыхтел трубкой.
— Полагаю, что так, — сказал он медленно. — Но есть один момент, который меня смущает. И сильно.
— Какой? — одновременно спросили Билл и Кейли.
— Ключ.
— Ключ? — переспросил Билл.
Кейли поднял голову и посмотрел на Энтони.
— Так что — ключ? — сказал он.
— Ну, возможно, это ничего не значит. Маленькое недоумение. Предположим, Роберт был убит так, как вы говорите, и, предположим, Марк теряет голову и думает только о том, чтобы сбежать, прежде чем кто-нибудь его увидит. Ну, вполне вероятно, что он запирает дверь, а ключ кладет в карман. Делает он это машинально, просто чтобы выиграть время.
— Да, это то, что предположил я.
— Звучит вполне здраво, — сказал Билл. — Именно то, что делаешь, не думая. К тому же, если ты действительно собрался сбежать, это дает тебе больше шансов.
— Да, конечно, если ключ тут. А если его нет?
Предположение, высказанное словно уже доказанный факт, озадачило их обоих. Они недоуменно уставились на него.
— О чем вы? — сказал Кейли.
— Ну, вопрос просто в том, где люди привыкли держать свои ключи. Поднимаетесь к себе в спальню и предпочитаете запереть за собой дверь, чтобы никто случайно не забрел, когда на вас будет один носок и пара подтяжек. Ну, это вполне естественно. И если вы заглянете в спальни почти любого дома, то убедитесь, что все ключи наготове, чтобы запереться при первой надобности. А вот внизу люди не запираются. Это вообще не принято. Билл, например, никогда не запирался в столовой, чтобы побыть наедине с хересом. С другой стороны, все женщины, а особенно прислуга, пребывают в вечном страхе перед грабителями. И если грабитель залезет в окно, они предпочитают ограничить его деятельность только той комнатой. А потому держат ключи в замочных скважинах внешней стороны дверей и запирают эти двери, когда ложатся спать. — Он выбил пепел из трубки и добавил: — По крайней мере моя мать поступала именно так.
— То есть, — возбужденно сказал Билл, — ключ был снаружи двери, когда Марк вошел в кабинет.
— Ну, я просто прикидывал.
— А вы осмотрели другие комнаты — бильярдную, библиотеку и прочие? — спросил Кейли.
— Ну, я подумал об этом только сейчас, пока сидел тут. Но вы живете здесь, так разве ВЫ не обращали на них внимания?
Кейли прикидывал, наклонив голову набок.
— Довольно нелепо, знаете ли, но нет. — Он повернулся к Биллу. — А вы?
— Господи, нет. Я бы никогда не стал разбираться в таком!
— Не сомневаюсь, — засмеялся Энтони. — Ну, мы можем посмотреть, когда вернемся в дом. Если другие ключи снаружи, значит, и этот мог быть снаружи, а тогда все становится много интереснее.
Кейли ничего не сказал.