– Напишете жене доверенность на получение пенсии. Будет за вас получать.
– А ВТЭК каждый год? Пенсию отнимут!
– У нее ведь есть какая-то пенсия? Тем более что вам будет выплачиваться заработная плата – не меньшая, чем тогда, когда бы вы работали пилотом штурмовика. Конечно, с учетом того, что вы будете участвовать в боевых действиях.
– Вы кто, ребята? – Инвалид с испугом смотрел на мощного плечистого парня и хрупкую белокожую и голубоглазую красотку.
– Пять минут осталось. Мы уйдем, и вы так и останетесь лежать на диване и смотреть эту хрень. – Слава понимал, что это жестоко, но как-то по-другому сдвинуть дело с места он не мог. – Осталось три минуты.
– Ну… хорошо, хорошо, я согласен! Если мою жену не оставят без помощи. Мне куда-то надо прибыть, какие-то документы нужны? Доверенность на жену есть, так что к нотариусу ехать не надо.
– Сейчас мы съездим еще к одному человеку, а вы пока уладьте свои дела, с женой попрощайтесь, – вы увидите ее только через десять лет. Или никогда.
– У меня в голове не укладывается! – Мужчина был расстроен и растерян. – Валь, может, не надо мне это, а?
– Петь, может, это твой единственный шанс! Я продержусь, буду тебя ждать. Они говорят – помогут! Ребята приличные вроде как, – женщина улыбнулась Славе и Лере, – кажется, не обманывают. И мне будет спокойно. Только вот участие в боевых действиях… Ребят, а это и вправду очень опасно?
– Опасно. Но в разумных пределах. Думаю, менее опасно, чем было в Афгане. Вы ведь не боялись там летать, Петр Васильевич? Не боялись. Вот он и будет летать, только не на самолете, а покруче. Ну все, прощайте. Сегодня мы за вами заедем.
– Что ему с собой собрать? – Женщина прижала руки к груди, и ее лицо озарила улыбка надежды. – Еду, смену одежды? Не знаю, как он без меня будет! Вы же видите – он сам себя обслужить не может!
– Ничего с собой брать не надо. Ему все дадут. Все, что нужно для жизни.
Слава встал со стула и пошел к двери. Лера тоже поднялась и, улыбнувшись ошеломленным людям, сказала:
– Не переживайте! Все будет отлично!
Они вышли из дома, остановились возле ожидающего их такси, и Лера, задумавшись, сказала:
– Слав, а может, их обоих забрать? А что, наложить ей матрицу на мозг, как и ему, и пусть летает в каком-нибудь из наших флаеров. И им легче, и нам. Наташа вон летает, воюет, а ведь никогда не была пилотом или стрелком! И эта женщина сможет. Не хочется мне их разлучать…
– Хм… не знаю. Может, ты и права. – Слава утер с лица капли растаявшего снега. – Подумаем. Понимаешь, Натаха совсем другая, она бой-баба, считай, мужик в юбке. А это женщина… Куда поедем сейчас? Слушай, а давай заедем к одному ветерану Отечественной, он тут рядом где-то живет, на этой улице! Герой Советского Союза, орденоносец, то ли сорок самолетов сбил, то ли шестьдесят! Я где-то даже читал про него. Интересно было бы посмотреть и поговорить – как он отреагирует. Ему сейчас должно быть под сто!
– Слав, ты сам-то понимаешь, что говоришь? – Лера грустно поджала губы. – Он был когда-то героем, а сейчас небось в маразм впал! Я знала одного из ветеранов – он напивался и начинал жену и дочь гонять. Кричал: «Я кровь проливал!» И с ножиком за ними гонялся. Сам дедок такой мелкий был – соплей перешибешь, а гонору – ужас. Его все в подъезде боялись. Сколько ни забирали в милицию, всегда отпускали через несколько часов, и он опять хулиганил – ветеран же, кто тронет?
– Лер, не путай ты мягкое с теплым, ветераны тоже разные бывают. И старики разные. Я знавал таких мудрых стариков, что диву давался. И встречал… в общем, давай-ка посмотрим на этого ветерана. В крайнем случае, просто дадим ему денег – типа, спонсоры, и уйдем. Если уж он совсем никакой…
Они уселись в автомобиль, назвали водителю адрес, и тот снова покатил по улице вниз, под горку, к бывшему оврагу, который когда-то засыпали и построили на нем дома.
Дом, в котором жил ветеран и герой, ничем не отличался от того, в котором проживал герой афганской войны, – для государства эти люди были равны по своей значимости. То есть одинаково не нужны. Слава грустно вспомнил фотографию в какой-то газете, где ветеран в своей квартире примерз к полу живьем. Его тогда охватили бессильный гнев и желание взять и перебить всех чиновников. Вероятно, так и начинаются революции – власть полностью забывает о своих подданных, упивается хапаньем и пожиранием нахапанного.
Впрочем, у этого ветерана была вполне ухоженная квартира – новые обои, новый линолеум, хорошая обстановка в доме. Несмотря на то что он жил один, всюду чувствовалась женская рука. Как и у предыдущего ветерана, дверь открылась сразу, без вопросов – кто там? – и сложных переговоров через щель. Старик, который их встретил, был сухим, как старый вяз. Его высохшие руки, оплетенные крупными венами, чем-то напоминали руки Славы – широкие, когда-то такие же мощные, только теперь уже изломанные болезнью и временем. Он посмотрел на пришельцев ясными серыми глазами и слегка дребезжащим голосом сказал:
– Если вы чего-то мне пришли продавать, сообщаю, что идиотов можно поискать в квартире напротив, там живет Мария Степановна, она купит у вас любую пакость. Тут идиотов нет!
– Я вижу, – усмехнулся Слава, – и это очень радует! О чем я тебе говорил, Лер? Можно мы пройдем, поговорим с вами?
– Каков предмет разговора? – усмехнулся старик. – Впрочем, проходите! Красть у меня нечего, денег нет, грабить бесполезно – если только унитаз импортный открутить, его мне недавно сын поставил. Говорю, мне и старый ничего так к заднице пришелся, а он: «Папа, отстань! Тебе нужен новый унитаз!»
– За вами супруга ухаживает? – спросила Лера, оглядывая уютное гнездышко, в котором все стояло на своих местах и не было ни следа пыли или грязи.
– Моя Дуся умерла десять лет назад… – грустно пожал плечами старик, – с тех пор я все один. Сын предлагал бабку какую-нибудь сосватать – я не хочу. Не могу забыть. И не надо мне тут чужой бабы. Ухаживает за мной одна женщина – сын нанял. Приходит, убирается, готовит. Хорошие у меня дети. И дочка славная, только она далеко сейчас, на Сахалине. Муж нефтяник, на платформах работает. Как она прилетает – сразу ко мне бежит. И посылки шлют все время! Ну ладно, может, чайку попьете со мной? Сын прислал конфеты какие-то импортные – каюсь, люблю сладкое жевануть! Ну что, соблазнил я вас на чай? Пошли, пошли! Все веселее будет! А то поболтать иногда не с кем! С Настей особо не потолкуешь – баба глуповатая, все фигню какую-то несет, то что-то в телевизоре выведает, то соседки чего расскажут! А моя Дуся такая умница была… учительницей работала всю жизнь, до пенсии. И потом тоже работала, помогала. С ней о чем угодно можно было поговорить. Золотая женщина! Царствие ей небесное…
– Семен Василич, а вы хотели бы стать молодым? – неожиданно, в лоб, спросила Лера. – Вновь стать летчиком, бить врагов?
– Хм… странный вопрос! – усмехнулся старик. – Вы чего, опрос социальный, что ли, проводите? Или все-таки молодильные яблоки продаете – по акции, со скидкой?