Лола сделала еще несколько крошечных шажков, и волосы зашевелились от ужаса на ее голове.
Михаил Степанович лежал на полу, раскинув руки, и глядел в потолок изумленно и растерянно.
Вокруг его головы растеклась лужа темной загустевшей крови.
Эта кровь вытекла из огромной, аккуратной, как хирургический разрез, раны, рассекавшей его горло, как второй, жутко улыбающийся рот.
Лола ахнула и попятилась.
Надо немедленно бежать отсюда, из этой ужасной квартиры…
Только забрать Пу И и бежать, бежать куда глаза глядят…
Она не хотела больше ничего никому доказывать, она хотела только унести отсюда ноги.
И когда она уже, пятясь и не в силах оторвать взгляд от мертвеца, от ухмыляющейся раны на его горле, была почти у двери, за спиной у нее послышался шорох.
Лола хотела повернуться, посмотреть, откуда этот звук, но не успела. Тяжелый удар обрушился на ее голову, и она провалилась в темноту.
Маркиз звонил и звонил в дверь Анфисы Саркисовны, за которой царила могильная тишина: ни звука шагов, ни лая собаки.
«Куда ее черт унес? – злился Маркиз. – Когда нужно, никогда дома нету!»
Он вконец рассвирепел и пнул дверь ногой. Наконец за дверью послышались шаркающие шаги, и хозяйка возникла на пороге в длинном ярко-красном халате, расшитом золотыми драконами.
– Ах, это вы? – протянула она сонно.
– А кого вы ждали? – огрызнулся Маркиз. – Сами же мне говорили, что у вас никого нет… Кстати, а чем вам подруги-то не угодили? Или муж ваш жуткий бабник, и вы на всякий случай отвадили от дома их всех?
– Как вы смеете так говорить о Гуле! – с Анфисы слетело сонное оцепенение, она встряхнулась и была готова к бою. – Гуля – замечательный, он никогда бы не позволил себе…
– Стало быть, вы ревновали его без всякого повода, – спокойно констатировал Леня, – ох, и не завидую я вашему мужу!
– Конечно, что уж тут завидовать, – буркнула Анфиса, – мы здесь, а он – там… – Она подняла глаза к потолку.
– Ошибаетесь, уважаемая, – сердито высказался Леня, – вот как раз сегодня я убедился, что муж ваш не там, – он указал наверх, – и в той могиле, куда вы так часто носите цветочки, лежит совершенно посторонний человек!
– Как?! – Анфиса ахнула и прижала руки к пышному бюсту.
«Не может быть, чтобы только пятый номер…» – опять усомнился Маркиз и коротко рассказал ей о таинственном пассажире и о показаниях горе-водителя Витьки Сельдереева.
– Вот так-то, – закончил он, – а теперь я хочу с вами серьезно поговорить. Только не вздумайте падать в обморок или замахиваться на меня скалкой, я сумею защитить себя, но вам тогда помогать больше не буду.
Анфиса только молча кивала, хлопая глазами.
– Итак, – начал Леня, тщательно выбирая слова, – скажите мне, пожалуйста, дражайшая Анфиса Саркисовна, ссорились ли вы со своим мужем накануне его отъезда на дачу?
– Н-нет, – тихо сказала она.
– А вообще, как вы ладили, не грозился ли он уйти из дома, и все такое прочее? Знаете, как бывает, в пылу ссоры наговорят супруги друг другу разных слов, потом забудут, – мало ли что бывает? Это, мол, все несерьезно, на самом деле он так не думает, и так далее… Оказывается, однако, что один из супругов действительно все забывает, а другой-то всерьез подумывает о расставании.
– Уверяю вас, – Анфиса снова прижала руки к груди, – уверяю вас, ничего подобного не было!
Леня только махнул рукой – как ей верить, он уже знал.
– Ну хорошо, – вздохнул он, – оставим пока в стороне причины, по которым ваш муж это сделал, то есть решил выдать убитого в аварии случайного пассажира за себя. Ведь он даже переодел его в свою куртку.
– Откуда вы знаете? – прошептала Анфиса.
– Догадываюсь. Потому что по показаниям Сельдереева пассажир точно погиб – так сильно его «уазик» врезался в «восьмерку» вашего мужа. А он мог уцелеть. И судя по тому, что в машине обнаружили всего один труп, уцелел. И скрылся с места происшествия, – строго добавил Леня, – да еще и Сельдерееву спас жизнь, вытащив его из разбитой машины и оттащив в сторону. – Так вот, оставим в стороне причины, по которым он это сделал. Займемся вот чем. Вы хотя бы приблизительно представляете себе, куда он мог податься?
– Что значит «куда податься»? – возмущенно спросила Анфиса.
– То и значит, – Леня чувствовал, что скоро потеряет терпение, – ведь с тех пор прошло больше месяца. Он должен был где-то жить, что-то есть, во что-то одеваться. Куда он мог податься по вашему мнению? Есть у него близкие друзья, с кем бы я мог поговорить?
– Друзья? Нет, таких близких нету… Мы жили обособленно, то есть знакомые конечно были, по работе… но так нам хватало общества друг друга… и Джульетточки…
– Мда-а, – разочарованно вздохнул Леня, – вряд ли Джульетта знает, где он скрывается…
Анфиса вдруг всплеснула руками и громко зарыдала, чем вызвала у Лени отнюдь не сочувствие, а глухое раздражение.
– Да прекратите вы немедленно! – прикрикнул он. – Лучше говорите, есть у вашего мужа родственники?
– Нет, кажется нету.
– То есть как это «кажется», он что, детдомовский? – окончательно озверел Леня.
– Родители у него умерли, – твердо ответила Анфиса, – а вот другие родственники… их нет.
– Так не бывает, – Маркиз махнул рукой, – всегда найдется какая-нибудь двоюродная тетя… или троюродная племянница… или неродной дядя с материнской стороны, или свояк, или шурин, или кум… Черт побери, да скажите же хоть что-то толковое!
– Он не поддерживал отношения с родственниками, – отчеканила Анфиса, – потому что они все были настроены против меня.
И полыхнула черными выразительными глазами, что твоя Медея. Леня решил не углубляться в семейные дрязги, потому что понял, что эта страстная женщина так обожала своего мужа, что рассорила его со всеми родственниками. В глубине души он очень понимал незнакомого ему Георгия Птичкина – тот просто решил отдохнуть от любвеобильной и не в меру ревнивой женушки и воспользовался удобным случаем; но ведь у Лени была своя собственная задача – выяснить подробности убийства режиссера Модестова, так что следовало неуловимого Птичкина непременно найти и расспросить.
– Но вы хотя бы знаете какие-нибудь имена и адреса? – снова приступил он к Анфисе.
– Не знаю и знать не хочу! – отрезала она. – Они страшно обидели меня, и Гуля вычеркнул их всех из своей жизни.
Маркиз задумчиво поглядел на эту женщину, прикидывая, не послать бы ее сейчас подальше и уйти, но разум одержал верх над чувствами, и он остался. Оглянувшись по сторонам, он заметил в комнате небольшой беспорядок – так бывает в процессе уборки. На журнальном столике лежали стопкой книги, перевязанные бечевкой.