Пока Анна, сообразив, что к чему, водворяла отвисшую челюсть на место, девушка, если можно ее так назвать, вновь повернулась спиной к залу и, плавно покачивая бедрами, стянула наконец трусики под радостные вопли разгоряченных зрителей. В ту же секунду свет резко погас, и в полной темноте девушка исчезла.
Вновь замигала разноцветными огнями яркая подсветка, представление продолжалось. Аня нетерпеливо подергала Олега за рукав.
– Пошли быстрее, Эдика упустим, – прошептала она.
– Почему упустим?
– Ты что – не понял? На кого, по-твоему, ты пялился минуту назад, пуская слюни?
– Не так уж я и пялился…
– Пялился, пялился, я все видела! Только никакая это не Эммануэль, а наш Эдик собственной персоной!
– Нет, я не понял. В каком смысле?
– О господи! – Анна топнула ногой от нетерпения. – Эдик – трансвестит, или как там они называются.
– Вот черт! – вполголоса выругался Олег и покраснел, как видно, вспомнив, что прелести стриптизерши задели его за живое. – Я не очень-то разбираюсь во всех этих извращениях: трансвестит – это кастрат, что ли?
– Вовсе нет, – хмыкнула Аня, от души потешаясь над его растерянностью, – насколько я успела заметить, все его достоинство при нем. Настоящий мужчина, только переодетый в женщину. Но ведь до чего похож, разве нет?
Олег заметно поежился.
– Час от часу не легче. Ладно, делать нечего, я сейчас расплачусь, и пойдем искать это чудо природы. – Олег хотел подозвать официанта, чтобы попросить счет, но тот как сквозь землю провалился.
– Ты посиди здесь, – попросил Олег, – а я найду официанта – так получится быстрее. Только никуда не уходи.
Аня с готовностью закивала головой, и Олег исчез в глубине зала. Она допила коктейль, достала из пачки сигарету, прикурила и снова в нетерпении посмотрела в ту сторону, куда ушел Олег.
– Вам просили передать с третьего столика, – раздалось над самым ее ухом. Анна вздрогнула и обернулась на голос. Возле столика, согнувшись в полупоклоне, почтительно замер официант, совсем другой – успела заметить Аня. В руках он держал ведерко с бутылкой шампанского «Дом Периньон».
– Вы ошиблись, – нахмурилась Анна. – Я ничего не заказывала.
– Это подарок, – вкрадчиво пояснил официант.
Анна не успела ни возразить, ни удивиться.
– Все, Славик, свободен, – услышала она хрипловатый низкий голос. Славик смылся быстро и бесшумно. Его место занял не кто иной, как Солярис с бокалом в руке и наглой усмешкой. Поставив емкость на стол, он как ни в чем не бывало, даже не подумав спросить разрешения, налил шампанское в Анин бокал, плеснул себе и уселся напротив.
– Привет, киска, – ухмыльнулся Солярис, – не скучно тебе одной?
– Не помню, чтобы я вас приглашала за свой столик, – резко ответила Анна.
– Разве это обязательно? – Солярис изобразил удивление. – Давай знакомиться, а? У тебя ведь есть имя?
– Конечно.
– Ну?
– Что «ну»?
– Так. Хамишь, стало быть?
– Ни в коем случае, просто даю понять, что не горю желанием с вами познакомиться.
– Это я понял. – Солярис развалился на стуле и насмешливо разглядывал ее с головы до ног. – Откуда ты такая деловая? Из новеньких, что ли?
– Из каких еще новеньких? – машинально спросила Анна. В ответ Солярис радостно заржал. До нее дошло, что он имел в виду, и она покраснела. Ситуация не обещала ничего хорошего. Аня не представляла, как избавиться от самодовольного нахала, интуитивно чувствуя опасность. Как нарочно, Олег куда-то запропастился.
– Ты прикольная, – сообщил ей Солярис. – Сразу видно, что неученая. Но это дело наживное. Не хочешь познакомиться со мной поближе?
Он подался вперед, сгреб ее руку жесткой ладонью и по-тигриному прищурился, глядя ей в глаза. Анна поняла, что у нее начались крупные неприятности, и загрустила. Однако быстро сообразила, что в данном случае грустить бесполезно и лучшее, что она может сделать, – это поскорее унести отсюда ноги.
Приняв решение, она встала, высвободив руку, и, не давая ему опомниться, произнесла вежливым холодным тоном:
– Извините, мне надо идти.
Она обогнула стол и рванула прямиком за кулисы – к единственному возможному выходу. Вопреки ожиданию, Солярис не стал ее удерживать. Он лениво посмотрел ей вслед и процедил сквозь зубы:
– Шустрая ты, однако… Смотри не пожалей…
Оказавшись за кулисами, Анна на минуту растерялась: вокруг нее, точно в гигантском муравейнике, суетились артисты, гримеры и бог знает кто еще – искали колготки, туфли, друг дружку. Перекрывая общий гвалт, худощавый парень в сером свитере диктовал кому-то текст конферанса, танцовщица в синем платье на ходу торопливо пришивала оторвавшуюся оборку. Мимо прошла еще одна, в золоченых босоножках и обтягивающих золотых штанишках. Отсутствие верхней части туалета ее, по-видимому, нисколько не смущало. Держа в руках крошечную блестящую тряпочку, она трясла ей перед носом другой девушки, затянутой с ног до головы в черную кожу, и что-то возбужденно говорила. Та внимательно слушала и с пониманием кивала в ответ.
На Анну никто не обращал ни малейшего внимания, ее огибали, точно неодушевленный предмет, досадно мешающийся на пути.
Воспользовавшись этим, Аня беспрепятственно проскользнула в замеченный ею узкий коридор, предположив, что в той стороне могут оказаться гримерные артистов.
Здесь было сравнительно тихо, совершенно безлюдно и абсолютно темно. То и дело спотыкаясь о кучи беспорядочно сваленного вдоль стен пыльного реквизита, она продвигалась вперед почти на ощупь и наконец совсем остановилась, так как вынуждена была признать, что окончательно заблудилась. Разумное решение вернуться назад в зал и попробовать разыскать Олега было, конечно, весьма заманчивым, если бы она имела хоть малейшее представление – в какой стороне выход. Оставалось идти вперед, надеясь на то, что бесконечный лабиринт закулисных коридоров когда-нибудь закончится и она выберется на свет. Так она и поступила и, сделав буквально несколько шагов, уткнулась носом в белую дверь с красочной табличкой, усыпанной разноцветными звездочками. Посреди этой «галактики» красовалась крупная надпись: «Эммануэль».
Аня вздохнула с облегчением и робко поскреблась в дверь. Ей никто не ответил, и она тихонько вошла внутрь.
Небольшая комната с трельяжем возле стены была пуста. Прямо на полу стояли открытые коробки, в которых в лучах электрического света переливались украшения, усыпанные фальшивыми бриллиантами. Здесь же смешались в кучу шелка и бархат, явно дорогие костюмы и парики.
Комнату перегораживала надвое блестящая лакированная ширма – цветущая дикая вишня на черном фоне. Анна засмотрелась на розовое боа из перьев, свисавшее с ширмы, и не заметила появления хозяина.