— Навроде мертвой старухи в чепце? — уточнил Егор.
— …Прошу вас, тут же сообщите об этом мне, — закончил фразу Грач. — Мне и больше никому, — и добавил, чуть смягчив интонацию: — Я не могу допустить, чтобы среди постояльцев поднялась паника. На улице буря, связь с «большой землей» отсутствует, телефоны молчат. Им сейчас и так не по себе. Не стоит усугублять положение, правда?
Довод хозяина отеля показался Егору убедительным, но невозмутимая физиономия вызвала у Егора что-то вроде острого приступа отвращения. Он чуть прищурил серые глаза и поинтересовался:
— Надеюсь, вы не сами пристукнули свою тетку?
Грач покачал головой:
— Нет. Можете быть в этом уверены.
— В таком случае буду молчать.
Грач кивнул так, словно и не ожидал другого ответа.
— Я не совсем понимаю, о чем идет речь, — заговорила Анна, хмуря брови. — И не уверена, что все, что вы сказали, было предназначено для моих ушей. Но, раз уж я здесь, то требую объяснений.
Поскольку Грач явно не собирался ничего объяснять, слово взял Егор.
— Этот человек держал в подвале отеля больную тетку, — сказал он.
— В подвале? — не поверила своим ушам Анна.
Коренев кивнул:
— Да.
— В специально оборудованной комнате, — счел нужным поправить хозяин отеля.
— Теперь она пропала, — продолжил Коренев. — Остальное вы слышали.
Анна пристально смотрела на хозяина отеля.
— Вам, наверное, нужна помощь?
Он покачал головой:
— Не думаю. Я уверен, что справлюсь сам. Спасибо за понимание. Отдыхайте.
Рувим Иосифович поднялся со стула и повернулся, чтобы идти, но тут к столику быстрой, нервной походкой подошел Даня. Увидев его бледное, возбужденное лицо, Грач остановился и нахмурил брови.
— Анна! Дядя Егор! — выпалил мальчик. — Я хочу вам что-то сказать!
Егор быстро взял Даню за плечо и сказал:
— Говори потише.
Даня нахмурился и посмотрел по сторонам. Казалось, он только сейчас понял, что находится в общей гостиной, где полно народу. Коренев убрал руку с его плеча и тихо спросил:
— Что случилось, сынок?
— Мой папа… — пробормотал Даня, осекся и облизнул губы.
Егор взглянул на Грача, понял, что тот не намерен уходить, и снова перевел глаза на мальчика.
— Что случилось с твоим папой? — тихо спросил он.
— Он… умер.
— Как умер?
— Он в отделении радоновых ванн. Я только что был там…
И Даня стал рассказывать. Говорил он спокойно, без истерики и аффектации, словно пересказывал какую-то книгу. Анна побледнела и так сильно сжала бокал, что по нему пробежала едва заметная трещинка. Егор и Грач слушали мальчика с напряженными, окаменелыми лицами, было видно, что и они потрясены. Когда он закончил, Егор сказал:
— Ты уверен, что тебе это все не привиделось?
— Уверен, — тихо отозвался Данил.
Коренев пристально всматривался в лицо мальчика, надеясь обнаружить на нем печать горя, которую ему так часто приходилось видеть на лицах бойцов, или разглядеть в его глазах ужас от осознания страшной и невосполнимой потери, но не увидел ничего похожего. Теперь, когда мальчик все рассказал, лицо это было скорее безразличным, чем взволнованным или напуганным.
Коренев нахмурился.
— Слушай меня внимательно, — сказал он. — Сейчас мы все — я, Анна, Рувим Иосифович и ты — отправимся в корпус радоновых ванн. Я уверен, что ты ошибся. Но я также уверен, что с твоим папой что-то случилось. И, скорей всего, ему нужна наша помощь.
— Подожди, — перебила его Анна. Она с тревогой вгляделась в лицо мальчика и спросила:
— Как ты себя чувствуешь?
Даня посмотрел на нее и ответил:
— Нормально.
— Ты уверен?
— Да.
— Нам нужно идти, — сказал Егор. Он затушил окурок в пепельнице и резко поднялся с кресла.
Как только Анна, Егор, Грач и Даня вышли из гостиной, Ева вскочила с места.
— Вы слышали это? — громко воскликнула она, обращаясь к Владу и Альберту и сверкая глазами.
Мужчины, стоя у бильярдного стола, переглянулись. А Настя, сидевшая за соседним столиком, повернула к ней голову и насторожилась.
— Ева, ты о чем? — спросил Влад.
— А вы не слышали? — Она презрительно усмехнулась. — Почему никто никогда ничего не слышит? Этот мальчишка — он что-то говорил про радоновые ванны, а потом они встали и ушли!
Влад пожал плечами:
— Ну и что?
— А Грач говорил им что-то про бурю и про то, что телефоны молчат! И еще — про панику! Вы что, совсем глухие?
Влад посмотрел на Альберта, тот едва заметно пожал плечами.
— Ева, я… — начал было Влад, но певица его перебила.
— Можете оставаться здесь, а я пойду и узнаю, что они от нас скрывают! — рявкнула она и, не дожидаясь ответа, направилась к двери.
Влад положил кий на бильярдный стол и быстро ее нагнал.
— Ева! — он схватил ее за руку. — Ева, пожалуйста, успокойся. Не сходи с ума. Ты просто устала. Хочешь, закажу тебе еще один коктейль?
Ева остановилась и с ненавистью посмотрела на Влада.
— Ты, кажется, забыл свое место, Владик, — с холодным презрением проговорила она. — Твое место — у моей правой ноги. Если я скажу «сидеть», ты должен сидеть. Если я скажу «бежать», ты должен бежать.
— Ева, я…
— Кажется, я не давала команды «голос»! Так вот, Владик, или ты немедленно идешь со мной, или я…
Тут вдруг Ева наткнулась на взгляд Альберта — тяжелый, мрачный, осуждающий. Наткнулась и осеклась.
— В общем, ты понял, — сказала она, слегка сбавив обороты. — Если хочешь, чтоб мы были вместе, пошли. Если нет — оставайся и продолжай играть в свой дурацкий бильярд, но ко мне ты больше не подойдешь.
Она вырвала руку из пальцев Влада, повернулась и решительно зашагала к двери.
3
В раздевалке загудели голоса. Егор вскинул голову от ванны с телом.
— Черт бы их побрал! — выругался он. — Грач, не впускайте их сюда!
Рувим Иосифович, стоявший у окна с трубкой в зубах и с руками, сложенными на груди, вздрогнул и рассеянно посмотрел на Коренева.
— А?
В ту же секунду зеленая дверь распахнулась, и в бокс ввалились Ева и Влад. Анна преградила им дорогу и подняла руки:
— Стойте!
За плечом Влада она увидела черноволосую, аккуратно причесанную голову Альберта Алмазова. Ева обежала взглядом бокс, посмотрела на хозяина отеля, на Егора, затем глянула на Анну.