– Сволочь хитрозадая! – злобно проговорил Зарудный, провожая взглядом последние машины правительственной колонны, удаляющиеся в направлении города. – Опять он вывернулся!

– Но камень-то мы получили, – жизнерадостно отозвался Миша Молоток.

– Получили, – недовольно подтвердил Зарудный, открывая коробочку черного дерева, – камень получили, а деньги отдали… Деньги большие, и, между прочим, чужие. Пока еще я камень реализую, где деньги взять?

Миша Молоток промолчал, понимая, что босс разговаривает сам с собой и никакого ответа не ждет, но на лице телохранителя достаточно ясно было написано, что деньги – это проблемы самого Зарудного, а он, Миша, добросовестно выполнил свою часть работы.

Зарудный между тем вынул камень из черной коробочки и недоверчиво уставился на него.

– Что-то мне этот камешек не нравится, – проговорил он, холодея от недоброго предчувствия.

– Как? – всполошился Молоток. – Его же ювелир смотрел, старичок сказал – настоящий камень…

– Ювелир смотрел не этот камень, – с холодной яростью как недоумку, проговорил Зарудный, – ювелир смотрел камень в ресторане. Его после этого сто раз заменить могли.

– По-моему – хороший камень, красивый, – испуганно проговорил Миша. – Тот раз, когда был поддельный, так сразу видно было…

– Много ты понимаешь! – прошипел Зарудный. – К ювелиру! Немедленно!

* * *

Миша нажал на кнопку звонка. Брякнула заслонка глазка, и голос Парфеныча за дверью недовольно произнес:

– Вы почему без предупреждения?

– Парфеныч! – Миша подошел вплотную к двери. – Пропусти нас к Ивану Францевичу, очень нужно! Мы долго не задержим!

– Куда вы целой-то толпой, – недовольно пробурчал старик, – сейчас доложу ему, только сразу говорю – больше двоих не пущу. Остальные пускай вниз уйдут, а то я дверей не открою.

Зарудный кивнул, и бойцы спустились по лестнице. На площадке перед дверью остались только сам Зарудный и Молоток. Через минуту заскрипели засовы, и дверь приоткрылась.

Зарудный вошел в квартиру и сразу попятился: перед ним, рыча и вздыбив шерсть на загривке, стоял огромный пес – кавказская овчарка.

– Не боись, – усмехнулся Парфеныч. – Шторм – он ученый, он не тронет… пока я не велю. Только оружия не любит и резких движений. Так что вы идите за мной, не торопясь, все и будет хорошо.

Парфеныч спокойно двинулся в глубину квартиры, Зарудный с телохранителем направились следом, грозный Шторм замыкал шествие.

Подойдя к кабинету хозяина, Парфеныч открыл дверь и пропустил гостей вперед.

– А мы со Штормом рядом будем, – напутствовал он Зарудного, – если что…

Иван Францевич сидел за массивным столом красного дерева и разглядывал через лупу какую-то старинную монету.

Посетителей он как будто и не заметил.

Зарудный невольно вспомнил давние советские времена, когда каждый начальник при появлении посетителя углублялся в бумаги и делал вид, что невероятно занят.

Наконец Иван Францевич поднял взгляд и удивленно уставился на гостей.

– Чем обязан? – проговорил он с вежливой старомодной интонацией.

– Не посмотрите ли камешек? – Зарудный с удивлением расслышал в собственном голосе заискивающие нотки.

– Да я вроде уже смотрел ваш изумруд. – Ювелир откинулся на спинку кресла и удивленно воззрился на Зарудного. – Или у вас сомнения возникли?

– Вот я хотел уточнить, тот ли это камень, что вы смотрели? – Артем выложил изумруд на стол перед стариком.

Тот снова вставил в глаз монокуляр и наклонился над камнем.

– Неплохо, – пробормотал он себе под нос, – очень даже неплохо…

Зарудный почувствовал, как сжавшее его сердце ужасное подозрение понемногу отпускает.

Ювелир распрямился, поднял глаза на гостя и с одобрением произнес:

– Неплохая работа. Сразу видно – хороший грамотный мастер делал.

– То есть… – Зарудный растерялся: Иван Францевич вроде бы одобрял увиденное, но говорил что-то не то, в его голосе не было прежнего священного восторга перед чудом природы, а только похвала какому-то неизвестному мастеру.

– То есть, – повторил Зарудный, чувствуя, как его сердце снова сжимает холодная рука ужасного подозрения, – это не тот камень, который вы смотрели прошлый раз?

– Да это вообще не камень, – пожал плечами ювелир, – это стеклянный страз, подделка, но очень хорошо изготовленная. Передайте мастеру мои поздравления. Работа первоклассная.

– Поздравления? – прорычал Зарудный. – Да я бы этого гада задушил своими руками!

Дверь кабинета открылась, на пороге стоял Парфеныч, рядом с ним, натягивая короткой поводок, задыхался от ярости Шторм.

– Иван Францевич, как тут – все в порядке? – осведомился старый телохранитель. – А то я слышу – тут вроде голос повышают, а Шторм этого не любит…

– Все в порядке, – кивнул ювелир. – Наши гости уже уходят… Проводи их, Парфеныч.

* * *

Столик, за которым разместились Лола, Маркиз и Вячеслав Ангелов, обслуживал тот же самый усатый официант, который работал в тот вечер, когда Леня ужинал здесь с Татьяной Коноплевой. Маркиз заметил в глазах официанта узнавание, но дальше взгляда дело не пошло: узнавать посетителей можно только тогда, когда они сами этого хотят.

– Что вы скажете об эскалопе из телятины с сыром и лимоном? – обвел Леня взглядом своих соседей по столику.

– Прекрасный выбор, – скромно подал голос официант, – позволю себе предложить перед ним на закуску салат из морепродуктов под соусом карри с дольками ананаса и киви.

Ангелов равнодушно кивнул, а Лола посмотрела на Маркиза с любопытством:

– Ленечка, когда ты успел так поднатореть в итальянской кухне?

– В этом ресторане началась история «Глаза Ночи», здесь она и закончится. – Леня снова повернулся к официанту и сказал: – Я надеюсь, у вас есть не только итальянские вина? Мы предпочли бы бутылку белого бордо.

– Конечно. – Официант слегка поклонился и исчез.

Маркиз поднял глаза на стеклянную крышу ресторана, проследил за полетом птицы и с удовлетворенным вздохом произнес:

– Итак, эта история закончилась. Вот здесь, Вячеслав, ваши дивиденды, треть о полученных нами денег, как мы договаривались, без налогов – триста тридцать три тысячи. – Он придвинул к стулу Ангелова дорогой коричневый портфель свиной кожи. – Кстати, этот портфель в свое время тоже сыграл роль в нашей истории…