То, что это не жаба, можно констатировать с уверенностью. Но и от человека там осталось мало. Тварь ростом метра полтора, никакой одежды, коренастая, сутулая, с короткими ногами, заканчивающимися здоровенной лапой, размера эдак сорок седьмого. Между пальцами нечто вроде зачаточных перепонок, ногти сильно утолщенные, загибаются вниз крючком. Ручищи чуть не до земли, мощные, узловатые. Кисть вроде человеческой, но тоже с перепонками, как на ногах, и когти опять же. По всему телу – где реже, где гуще – рыжая шерсть. И кожа конопатая, будто у той тощенькой шлюшки, что я последнее время облюбовал, забредая на огонек «Загнанной лошади» в краткие моменты отдыха. Правда, у здешней мрази конопушки смотрелись не столь симпатично, да и рожей не вышла – нос мясистый, большеротая, с водянистыми, широко разнесенными глазами навыкате и крохотными ушными раковинами по бокам широкого приплюснутого черепа с пологим лбом. Ох, страшна сука!
Принимая во внимание столь ярко выраженный звероподобный облик твари, я был немало удивлен, обнаружив рядом с трупом дубину, утыканную ржавыми гвоздями и острыми обрезками жести.
Восток тем временем погружался все глубже в трясину, отчаянно пытаясь удержать морду над болотом, вращал вытаращенными от ужаса глазами и фыркал. Бедная скотина.
Я подошел ближе, поставил переводчик огня на одиночные и прицелился.
– Извини, дружище. Мне тебя не вытянуть.
Пуля легла точно в ухо. Конская голова качнулась и через считаные секунды исчезла под пузырящейся красновато-черной водой.
Жаль. Хороший был коняга, привязался я к нему, хоть и знакомы недолго. Мало о каких потерях мне жалеть приходилось, а вот, поди ж ты, даже сердце екнуло. Но горевать времени нет. Вряд ли эта рыжая тварь тут одна такая. Не удивлюсь, если петушкинцев перебили ее сородичи, а потом и сами передохли без доступной жратвы. Но передохли или нет, а мне одному и пары-тройки выживших хватит за глаза, если одновременно с разных сторон зайдут. Поохотиться-то они, как видно, не дураки. Надо уходить, да пошустрее.
Я был метрах в ста от ближайшей пятиэтажки, когда шум дождя и мерное шлепанье подошв по грязи заглушила автоматная очередь. К первому стрелку тут же присоединились еще два. Сначала били короткими, прицельно. Но уже секунд через десять начался шквальный огонь. Автоматную песню подхватил «ПКМ». Одна за другой ухнули две гранаты.
Вот тебе и «передохли».
Первая пришедшая в голову идея – съебаться подобру-поздорову – существовала там недолго. Для пересмотра только что разработанного гениального плана оказалось достаточным кинуть взгляд назад. Грохот стрельбы привлек не только мое внимание. Из болота, в дождевой пелене, поднимались все новые и новые фигуры. Будто призраки. Светлые пятна на темном, кладбищенско-мрачном фоне. Десятки пятен.
– Чтоб тебя!
Я распрощался с мыслью об отступлении, поправил сидор и со всех ног припустил к серой пятиэтажной коробке. Опрометью проскакав девять лестничных пролетов, нырнул в пустой проем двери. Огляделся – две комнатушки, разбитый санузел, внутри никого. Из дверного короба торчит шуруп от сорванной петли. С противоположной стороны – наполовину вылезший гвоздь. Очень кстати. Достаю попиленный запал от «эфки», леску. Десять секунд, и пугач готов. Будет чем гостей встретить. С прикрытой жопой и воевать приятнее. Лечу к окну, на ходу вынимая «ВСС». А там, снаружи – мама дорогая! – весь двор завален конопатыми тварями. Десятка три жмуров, не меньше. Подопечные мои только магазины с коробами менять успевают, рассредоточившись вокруг телеги. Сиплый пляшет над дохлой кобылой, лихорадочно стягивая с мясного якоря упряжь. Плотно вляпались, голубчики. Ой как плотно.
Приближающихся гостей я услышал только благодаря своей «сигнализации». Грохот пяти стволов бил по ушам так, что и хлопок запала показался негромким. Но это мне, а вот сдернувшей чеку тварине децибелов хватило. Оглушенная мразь шарахнулась о косяк межкомнатной двери и, пятясь, получила пулю из «АПБ» в затылок. Не успели выбитые мозги сползти по стене, как следом за первой ко мне в апартаменты влетели еще две рыжие бестии. Одна упала замертво, ловко поймав рылом короткую очередь. Вторая прыгнула и приземлилась на карачки в центре комнаты. От удара о пол кишки вывалились из вспоротого брюха. Несмотря на это, тварь тут же вскочила и вновь попыталась атаковать. Пришлось распрощаться с остатками патронов во втором «АПБэшном» магазине.
Соблюдя приличия и уделив внимание гостям, я снова занял свой наблюдательный пост у окна, не забывая краем глаза поглядывать на дверь.
А снаружи продолжало твориться страшное. Рыжие перли из центра, как на бордель в день получки. Балаган, под прикрытием безостановочно палящих в направлении главного удара Ткача и Гейгера, прилаживал к своему «ПКМ» уже третий короб и быстро шевелил губами, произнося то ли проклятия, то ли молитву. Ряба и Сиплый сдерживали наступающих со стороны болота. Мой старый знакомый при этом то и дело дергал за намотанные на руку поводья, насилу справляясь с полуобезумевшей кобылой. Шестой участник группы – Весло – обнаружился возле повозки. Его тело лежало на правом боку, вытянув руки с зажатой в них «СВД» по направлению к центру, а голова, почти отделенная от туловища, смотрела в противоположную сторону. Вспомнилась поговорка про хорошего снайпера с глазами на затылке. Рядом, застыв в попытке дотянуться до здоровенного ржавого тесака, валялся и виновник трагедии – рыжий уродец, прошитый крест-накрест очередями. Я только теперь заметил, что большинство трупов во дворе отличаются от моих болотных друзей. Во-первых, на этих была какая-никакая, но одежда – шкуры, тряпье, обрывки кожи. Во-вторых, они со своими соседями и на рожу были не похожи – скуластые, с мелкими, глубоко посаженными глазами, многие с бородой; и телосложение имели куда более мощное – ростом около метра шестидесяти, плечистые, на кистях никаких перепонок, размер ступни – кстати, в обмотках – вполне соответствует росту.
Пока Балаган менял короб, одна такая бородатая зараза, незнамо как вскарабкавшись на крышу рядом стоящего здания котельной, разбежалась и с явно недобрым умыслом прыгнула. Но цели ей достичь не удалось. Моя пуля сразила коварного злодея на взлете, подтвердив гипотезу о том, что сердце у тварины только одно и находится в привычном месте. Мертвая туша неловко взмахнула потерявшими управление конечностями и рухнула в метре от пулеметчика. Тот отскочил в сторону и направил ствол «ПКМ» в голову мертвеца, но, разглядев выходную дыру на спине, не стал тратить патроны. Вместо этого он резко обернулся и непонимающе покрутил головой, видя, что товарищи заняты своими делами, прущими совсем не с того направления, откуда прилетел дохлый урод. Но долго Балагану крутить башкой не пришлось. Рыжие после небольшой взятой на перегруппировку паузы снова поперли в атаку, и «ПКМ» занялся привычной работой. Меньше пяти минут боя, и вот Гейгер уже просит магазин. Ряба, отстреляв рожок, вынул из разгрузки последний, матерится и активно жестикулирует Сиплому, чтоб подносил еще.
А наступление рыжих хоть и сбавило обороты, но даже не думало захлебываться. С высоты пятого этажа я видел гораздо больше, чем мои подопечные. Такими темпами скоро придется голубчикам идти врукопашную, что вряд ли даст положительный результат. А как только хреновы выродки порубят на гуляш компанию Ткача, так и за меня возьмутся. Долго оборону держать не выйдет, а назад путь отрезан.