– Потрясающе! А на глаз? Ну, если с визуальным контактом все в порядке?
– Девяносто восемь процентов.
– Охуеть!
– Это все, разумеется, очень интересно, – вклинился в беседу Стас. – Но хочу напомнить – мы только что лишились транспорта, а до Святых путь не близкий. Пора выдвигаться.
– Да, транспорт действительно жаль, – согласился Коллекционер. – У вас двоих, – поочередно указал он на спутников, – нездоровая страсть к вандализму. На будущее попрошу так не делать. А что там с майором?
– Убит, – ответил Сатурн. – И водитель.
Едва он закончил фразу, как из кабины послышался слабый шорох.
– Ты уверен?
– Ну, – замялся великан, – я не проверял пульс…
Шорох сменился стонами и звуком влажного кашля.
– Твою мать, – Стас быстро забрался на левый борт машины и заглянул в дыру, диаметром сантиметров пятнадцать, образовавшуюся по центру бокового стекла. – Тут живой! Но не пойму кто.
Сатурн рванул к люку и, оказавшись внутри, принялся разгребать перемешанное с металлом и пластиком мясо, грудой сваленное на передних креслах.
– Вот дерьмо, – поморщился Стас, наблюдая за разбором завалов. – Похоже, из гранатомета шмальнули.
– Что там? – спросил Коллекционер.
– Сейчас увидишь.
Закончив со «спасательной операцией», Сатурн вышел, неся на руках изувеченное тело.
– Майор, – позвал он негромко, уложив дышащие еще останки на землю, – ты меня слышишь? Майор.
Опознать в бесформенном предмете майора Вихрова можно было разве что по расцветке камуфляжа, слегка отличающейся от водительской, да по нашивкам. Лицо превратилось в багровую, обожженную корку, без каких либо признаков носа и глаз. Правая рука отсутствовала. Нога была сломана как минимум в трех местах и неестественно выгнулась, напоминая конечность гуттаперчевой куклы. Два ребра торчали из прорех в опаленной разгрузке. Чуть ниже поясного ремня наружу вывалилось нечто коричневато-сизое и свернулось зигзагом между ног, быстро краснея от налипающей пыли.
– Майор, – повторил Сатурн.
Черная дыра на багровом овале расширилась, тягучие нити кровавой слюны задрожали от слабого дыхания. Но язык лишь бессильно подрагивал, а из горла раздавались только хрипы.
– Завязывай, – посоветовал Коллекционер.
– Что? – Сатурн растерянно посмотрел на охотника.
– Добей его, – пояснил Стас.
– До… добить? Как?
– Лучше быстро.
Великан, стоя на коленях возле истерзанного тела, сглотнул и помотал головой:
– Я не смогу.
– А кто же тогда? – усмехнулся Коллекционер. – Еще не хватало, чтобы нам потом счет предъявили. Твой командир, ты и отправляй ритуальные услуги.
Сатурн вздохнул, поднялся на ноги и направил ствол АСВК майору в голову, но, подумав, опустил винтовку и вынул из кобуры Вихрова «Грач». Кое-как разместив его в своей огромной ладони, он прицелился и со словами: «Прощай, майор» – нажал спуск.
– Печально. Я только-только начал проникаться к нему симпатией, – склонился над трупом охотник. – Но жизнь не стоит на месте, – потер он руку об руку, и наигранно скорбное выражение лица тут же сменилось куда более жизнеутверждающим. – Хватайте пожитки. Прогуляемся до второй машины на предмет ревизии уцелевшего имущества?
– Мне нужно проинформировать командование о случившемся, – заявил Сатурн.
– Валяй.
– Рация неисправна.
– Ну, – пожал Коллекционер плечами, – оставь записку.
Стас сдернул платок с шеи мертвого пулеметчика и обтер им стекло защитных очков, перепачканное подсохшей уже на ветру кровью.
– Как сидят? – натянув сей небесполезный в пустоши аксессуар на лицо, поинтересовался он у колдующего возле РПК охотника.
– Замечательно. Только рожа твоя всю картину портит.
– Долго возиться планируешь?
– Закончил уже. – Коллекционер поднялся. – Наш большой мускулистый друг даст тебе в плане вандализма фору сто очков вперед. Он одним выстрелом умудрился не только оприходовать вражью гадину, но и сделать непригодным для дальнейшего использования такой ценный и полезный в быту прибор, как «Эр Пэ Ка семьдесят четыре». Почти новый, хочу заметить. У парня явный талант.
Сосредоточившись на отсоединении патронного короба от «корзины» багги, Сатурн проигнорировал обращенную к нему инсинуацию, опустил свой трофей на землю и занялся «Кордом».
– С собой потащишь? – поинтересовался Стас, глядя, как великан, просветлев лицом, возится с креплениями.
– Разумеется.
– Смотри, нам далеко топать.
– Така-а-ая ноша не тя-я-янет, – сладострастно пропел Сатурн и провел громадной лапищей по стволу крупнокалиберного пулемета.
– Теперь понятно, почему им девки не нужны, – сделал вывод Коллекционер.
– Никогда бы не подумал, – покачал головой Стас, рассматривая огнестрельное богатство, – что эти Дети Пороха могут быть так хорошо оснащены. Ты глянь, полный короб крупняка. Сколько там? Сотни три?
– Похоже. – Сатурн с нескрываемым удовольствием приподнял тяжелый металлический ящик.
– Само собой, – Коллекционер не разделял удивления Стаса. – Они переснаряжают стреляные гильзы.
Великан нахмурился, откинул крышку короба и достал ленту.
– Вынь-ка один, – попросил охотник.
Сатурн недоверчиво хмыкнул и вытащил из цепких загибов звена огромный патрон: желтая, местами почерневшая от времени гильза с продольными проточками и красноватая пуля, оканчивающаяся темно-серым острием.
Коллекционер взял боеприпас, достал нож из-за голенища и, уложив пулю на покрышку, без видимых усилий срезал ей носик.
– Видишь? – продемонстрировал он Стасу результат. – Все просто. Медная рубашка, а внутри голый свинец. Никакого сердечника. У них этот суррогат на поток поставлен. Мы сейчас уйдем, а сюда еще детишки подъедут, утянут буксиром свои драндулеты покоцанные и гильзы все до одной соберут, будь уверен. Очень рачительные ребята.
– Да, – провел Стас ногтем по свинцовому срезу. – Зря я камазовской броне дивился. Будь тут сердечник, стаскивали бы с нас уже ботинки.
– Все равно возьму, – буркнул Сатурн и захлопнул крышку. – Мясо рвать – один хрен.
Он снял пулемет со станка, аккуратно уложил поперек сидений, скинул рюкзак и взялся утрамбовывать его содержимое. Рассовав пожитки по боковым отделениям, приобретшим теперь гораздо более округлую форму, поднял короб и запихал на освободившееся место, так что верхний его край расположился чуть выше матерчатой горловины. «Вепрь», оставшись не у дел, перекочевал с плеча на правый бок рюкзака, надежно зафиксированный там ремнями.