– А впихнем такую массу народа?
– Ничего, потеснимся, а БДК недалеко, так что нам всего-то и надо полтора часа перебедовать, а там полегче будет.
– Понял, – кивнул Крепыш и побежал за надстройку, а я обратился к вражескому офицеру:
– Имя, фамилия, звание и должность?
Пленник не ломался, поскольку желания ещё раз схлопотать тяжёлым ботинком под рёбра не имел:
– Лейтенант-коммандер Фред Кисус, Вторая бригада вспомогательных судов флота Средиземноморского Альянса, капитан грузопассажирского парома «Калькутта».
– Порт приписки и кто командир соединения?
– Остров Кипр, порт Лимассол, военно-морское оперативное соединение адмирала Уотсона.
– Какой груз на борту, где его получил и куда ты его должен был доставить?
– Загрузился в Одессе, и у меня на борту только люди…
Мне показалось, что лежащий у моих ног пленник что-то недоговаривает, и я нанёс ему один резкий удар по щиколотке. Офицер Альянса взвыл, а я сказал:
– Время ограниченно, твой паром горит, и на то, чтобы рассказать всё как есть, у тебя всего десять минут. Ещё раз спрашиваю: где ты получил груз и куда его должен был доставить.
– Я не вру, – всхлипнул Кисус. – Люди получены в Одессе, которую наши десантники заняли неделю назад.
– А куда ты направлялся?
– В Хайфу.
– Зачем?
– Не знаю… – Ещё один удар по ноге, за которым наконец последовал честный ответ: – На территории бывшего Израиля радиоактивное заражение, не сильное, но всё же опасное. Первый лорд-маршал приказал собрать рабочие бригады из подростков, которые под присмотром штрафников должны расчищать развалины военных баз Израиля.
– Почему подростков?
– Они радиацию переносят легче, чем взрослые, могут везде пролезть и про то, что такое радиация, ничего не знают.
– Мечник, – окликнула меня Лида, подошедшая сзади.
– Что? – обернулся я к ней.
– Давай уходить, огонь подступает всё ближе, а всех, кого была возможность спасти, мы вытащили и на борт фрегата перевели.
– Хорошо, уходим.
– Командир, – отозвался один из десантников абордажной партии и кивнул на офицеров Альянса: – А с этими что делать? За борт?
Посмотрев вокруг, я ответил:
– Нет. В воде эти твари могут выжить. Вон пристройка металлическая типа большого ящика, видите? – Я указал на небольшое помещение, по виду напоминающее принайтованый к палубе контейнер.
– Да, – ответили оба бойца.
– Наверняка это боцманское рабочее помещение, хранилище инструментов палубной команды или малярка. Заприте их там, и пусть эти ублюдки живьём сгорят. Хотели людей утопить, а сами поджарятся. Нечего скотов жалеть.
Бойцы подхватили пленных офицеров под руки и поволокли в сторону боцманской артелки. Средиземноморцы что-то кричали и о чём-то просили, мне же на их стоны и слёзы было плевать, и вместе с Лидой я перебрался на борт фрегата.
На «Ветрогоне» было не протолкнуться, куда ни посмотри, всюду истощённые детские лица, мальчишки и девчонки самых разных возрастов. Что характерно, слёз я не видел, а вот взгляды у подростков – как у затравленных волчат. Взрослых очень мало, на всю ораву в семь сотен человек не больше тридцати. Спасённые нами люди заняли все кубрики, каюты, столовую, подсобные помещения, коридоры, пустые вентиляционные проёмы, и всё равно теснота была такой, что их пришлось даже на некоторые боевые посты впустить.
Фрегат отошёл от борта горящего парома. За кормой вспенились белые буруны. Корабль направился в точку встречи с танкером и БДК. И если бы в этот момент на наше соединение налетел случайный боевой корабль Альянса, то тут бы нам и конец, поскольку с боеспособностью у нас целых два часа, пока мы не перегрузили большую часть пассажиров на 49-й, было очень плохо. Однако нам всё ещё везло, вражеские корабли не появились, а идущие из Эгейского моря суда оказались самыми обычными рыболовецкими траулерами из Измира. Тратить на эти промысловые судёнышки боеприпасы мы не стали. Всё, что эскадра хотела получить в первом рейде, она взяла, а значит, полный вперёд и курс на запад, вдоль берегов Греции к каблуку итальянского сапога.
Мы с капитаном фрегата снова находились на мостике, всё так же, как и утром, за заботами, день пролетел совершенно незаметно. Дело уже к вечеру, солнышко стало опускаться за горизонт, море окончательно стихло. Где-то позади нас у острова Милос догорал паром «Калькутта», спасённые люди были накормлены и отдыхали в более-менее приличных условиях. На душе царило спокойствие, и никаких угрызений совести относительно участи заживо сожжённых офицеров Альянса не было.
– Разрешите? – На мостике появились Крепыш и Лида.
Как старший на этом боевом посту, им ответил Скоков:
– Да.
Оба командира абордажных партий до сих пор не умылись, камуфляж грязный, потный, пропах дымом, лица уставшие, но чрезвычайно довольные. В руках у Лиды – небольшой плоский чемоданчик, а у Крепыша толстенький саквояж.
– Что принесли? – спросил я у довольных собой и всей своей жизнью новоиспечённых лейтенантов ГБ.
– Ты первая. – Крепыш чуть толкнул Белую в бок.
– Вот. – Женщина передала мне чемоданчик.
– Что здесь?
– А ты открой.
Заинтригованный, я расстегнул молнию и обомлел. Внутри лежал новенький ноутбук, который выглядел так, как если бы совсем недавно сошёл с конвейера. Конечно, это не мой армейский образец, который остался дома, но и такой подарок дорого стоит.
Никого не стесняясь, я поцеловал Лиду в губы и спросил:
– Где добыла?
– На пароме, среди трофеев в каюте чифа.
– Ну, красавица, за мной не заржавеет.
– Посмотрим, – улыбнулась женщина.
Теперь настал черед Крепыша, и я кивнул на саквояж:
– А у тебя что?
– Шифры из радиорубки, судовые журналы и документы, которые адмирал Черри в обход официальной связи пересылал адмиралу Уотсону. Все бумаги и письма на английском языке, так что сам разбирайся.
– Когда успел?
– Когда капитана «Калькутты» брали, так сразу сейф и все боевые посты прошерстили.
– Отлично.
В разговор вступил Скоков, который опёрся на переборку, усмехнулся и спросил:
– Трофеи – это интересно. Но вы мне лучше скажите, что мы с семью сотнями подростков делать будем? Ведь такую толпу народа, да ещё земляков, просто так на безлюдный берег не выкинешь.
Все трое командиров посмотрели на меня, мол, ты старший, ты и решай. А мне оставалось только вздохнуть и сказать им о том, о чём я уже успел подумать: