- Как вам угодно, - равнодушно ответила молодая женщина. - Но что генерал Нирзанн? Когда вы увидите его?
- Сегодня... сейчас... немедленно.
- Это хорошо. Виви и я будем ждать вас здесь.
Стеттон быстро обернулся:
- Ах, я совсем забыл о ней! Кто она? Она пойдет с нами?
- Она сирота. Ее родители - французы. Жанвур был мелким дипломатом и погиб где-то на Балканах, оставив Виви на попечение церкви. Я встретила ее в женском монастыре. Она очень привязалась ко мне; мы возьмем ее с собой. А сейчас идите.
- Да. - Стеттон мгновение колебался, потом наклонился к Алине, чтобы поцеловать ее. Но она слегка оттолкнула его, сказав:
- Нет еще. Наберитесь терпения, - и таким холодным тоном, что он отшатнулся от нее, почти рассерженный.
Но, взглянув в ее удивительные глаза и подумав о будущем, которое так много сулило ему, он повернулся и без лишних слов покинул комнату, чтобы отправиться на поиски генерала Нирзанна. Проходя мимо Виви в передней, он услышал голос Алины, звавший ее обратно.
Выходя из дома, Стеттон немного задержался, надеясь встретить их странного, бородатого хозяина, но того нигде не было видно.
Выйдя на улицу, он быстро направился к центру города, понемногу обретающего нормальный вид, поскольку граждане, успокоенные заявлением турецкого командования, начали разбирать завалы и очищать город от последствий ночного мародерства.
За первым же углом, куда он повернул, Стеттон наткнулся на солдата, стоявшего на страже, и узнал у него местонахождение штаб-квартиры генерала Нирзанна.
Пока он шел по узкой, залитой солнцем улице, его мозг напряженно работал, заново проигрывая приключения минувшей ночи и их возможные последствия для него самого.
Он не знал, что и думать об Алине Солини. Что было правдой об этом враге, который казался ей таким страшным? Может быть, она авантюристка? Или ищет политическое убежище? Или даже скрывается от правосудия?
Этого он не знал. Зато знал, что боится ее. Эти глаза, чью красоту затмевал холодный свет какой-то непримиримой ненависти и тайного умысла, не были глазами ни в чем не повинного человека.
- Хорошо бы избавиться от нее, - пробормотал Стеттон, поворачивая на главную улицу.
И тем не менее продолжал следовать курсом, указанным солдатом.
Заглянув в глаза Алины Солини и почувствовав пожатие ее бархатных пальцев, он оказался полностью в ее власти, невзирая на всю свою врожденную осторожность, которая время от времени оборачивалась малодушием.
- Хорошо бы освободиться от нее, - снова пробормотал он.
Потом вспомнил опьяняющие обещания ее губ и глаз, когда она сказала: "Наберитесь терпения". Времени у него было в избытке для любых приключений. Его отец - производитель продовольственных товаров, владелец завода в Цинциннати и офисов в Нью-Йорке - был богат и в некотором смысле глуп; каждый из этих фактов подтверждался тем, что он безропотно финансировал двухлетнее путешествие по миру своего непутевого сына Ричарда.
Ричард пребывал в Будапеште, когда услышал, что горы на востоке захватили турки и фрейзары. И он отправился туда в поисках приключений.
В Маризи он явился в лагерь фрейзаров с рекомендательными письмами из Парижа и Вены, он сопровождал фрейзаров до самого конца этой авантюрной кампании, то есть до того момента, когда они присоединились к туркам при взятии Фазилики.
Затем последовали происшествия прошлой ночи. Он испытал наконец ощущения, которых жаждал, а уж наткнувшись на препятствие в виде Алины Солини, исполнился решимости, граничащей с героизмом.
Он должен увезти ее из Фазилики прочь от мистического врага, которого она явно боится, в Москву, или Берлин, или даже в Санкт-Петербург.
Стеттон направил свои стопы к огромному каменному зданию, окруженному гвардией для защиты чести и достоинства генерала Нирзанна, который временно разместил в нем свою штаб-квартиру.
В первой же комнате, за холлом справа, Стеттон нашел генерала Нирзанна, сидящего за большим столом, на котором в кажущемся беспорядке были разложены карты и бумаги. Около окна в дальнем углу вполголоса разговаривала небольшая группа молодых офицеров, у каждого на боку висела сабля.
В глубине комнаты громко стрекотал телеграф. Ординарец, сопровождавший Стеттона, застыл в ожидании, когда генерал оторвется от своих бумаг.
Генерал Нирзанн сидел склонив голову, полностью погруженный в размышления. Это был человек среднего роста, сорока двух-сорока трех лет. Густые брови, прямой, длинный, тонкий нос, под ним топорщились закрученные на берлинский манер темно-каштановые усы.
В его темных, скорее маленьких глазах, когда он поднял их, адресуясь к ординарцу, сквозило нетерпение и раздражение. По его кивку ординарец повернулся и покинул комнату.
- Чем могу помочь? - спросил генерал, пронизывающе глядя на Стеттона.
Молодой человек приблизился к столу:
- Я прошу вас об одолжении, сэр.
- Еще чуть-чуть, и было бы слишком поздно. В чем дело?
От группы беседовавших у окна отделился и подошел к ним один из молодых офицеров. Стеттон, который не понял замечания генерала, но заметил ухмылку на лице офицера, начал торопливо, но по возможности коротко рассказывать о том, как нашел молодую женщину и девушку в женском монастыре. О стычке с солдатами он, однако, не упомянул.
Генерал молча ждал, пока молодой человек закончит рассказ, потом спросил:
- Чего же вы хотите от меня?
- Паспорта, сэр, чтобы покинуть город.
- Кто эти женщины - резиденты?
- Нет, сэр, они были в женском монастыре; одна - француженка, другая, я думаю, полячка. Они хотят уехать в Варшаву.
Какое-то мгновение генерал хранил молчание, опустив глаза на лежавшие перед ним бумаги, потом опять поднял взгляд на Стеттона:
- Знаете, месье, это не ваше дело. У вас было письмо от друзей принца, вам было позволено сопровождать нас, но только при условии, что вы сами ответственны за себя и не станете причинять нам беспокойства. А вы уже несколько раз досаждали мне и досаждаете сейчас.
Кроме того, я не знаю, насколько моя поддержка может вам помочь, сегодня вечером я покидаю Фазилику.
Вы сказали, что намерены сопровождать женщин в Варшаву. Прошу извинить меня, но я предпочел бы, чтобы вы оставались здесь и досаждали моему преемнику.
- Прошу прощения, сэр... - начал было Стеттон, но генерал прервал его:
- Ладно, сделаю. Будут у вас паспорта. Как их имена?
- Алина Солини и Виви Жанвур, - ответил Стеттон.
Генерал поднял перо и начал писать в блокноте, но Вдруг опустил ручку и сказал:
Нет. Я все же должен увидеть этих женщин и допить их. Это поразительно, Стеттон, от вас больше хлопот, чем от дюжины армий! Можете вы сейчас же привести их сюда?