– Наверняка…

Пауза.

– Удовлетворительно. Весьма удовлетворительно. Привези перчатку.

– Конечно. Предложение – или назовите его просьбой. Скажите Кремеру, чтобы он доставил к вам в четверть пятого или в половине. Мы умираем от голода, в том числе и миссис Фауджер, и нам требуется время…

– Тебе известен мой распорядок дня… Я скажу мистеру Кремеру – в шесть часов.

– Нет!

Я был настойчив.

– Один разок вы можете его нарушить. Не забывайте, что шесть часов истекает в четыре часа, и если вы отложите встречу до шести, Кремер, возможно, будет вынужден отпустить его домой, даже без эскорта, и он может обнаружить и исчезновение галстука, и сувенира. Было бы это удовлетворительно?

Молчание.

– Нет.

Опять молчание.

– Будь оно проклято!

Молчание.

– Хорошо. Фриц что-нибудь приготовит.

И он положил на место трубку.

Глава 9

Инспектор Кремер, устроившись в красном кожаном кресле, посмотрел прищуренными глазами на Вулфа и изрек:

– Я сказал мистеру Бэнсу, что никакого официального протокола не будет, он может отвечать на ваши вопросы или не отвечать, как ему заблагорассудится.

Он бы не стал сидеть в такой свободной позе, если бы был единственным представителем городской администрации, поскольку он не мог сомневаться, что быть буче. Справа от него, спиной к стене, сидел сержант Пэрли Стеббинс. Пэрли никогда не сидит, повернувшись спиной к человеку, даже к собственному начальнику, если только это не бывает вызвано необходимостью.

Джеймс Невилл Бэнс занимал стул, стоящий перед самым столом Ниро Вулфа, между Кремером и мною. Рита Фауджер на кушетке, слева от моего стола, Сол, Фред и Орри сгруппировались возле большого глобуса.

– Вопросов будет немного. – Вулф обращался к Кремеру. – Собственно говоря, все выяснено, просто мне хотелось бы удовлетворить собственное любопытство по кое-каким мелочам.

Его голова повернулась:

– Мистер Бэнс, вы один способны внести коррективы.

Ко мне:

– Арчи!

Я с сожалением отвел глаза от Бэнса. Не то, чтобы я считал, что его надо караулить, мне просто было интересно за ним наблюдать. Ты можешь многое узнать, или считаешь, что можешь, по физиономии человека, который не сомневается, что ему что-то приготовлено, но не знает в точности, что именно, и старается подготовиться к любым неожиданностям. Вплоть до этого момента физиономия Бэнса не расширила моих познаний о человеческой природе. Губы у него были плотно сжаты, от этого его тяжелый подбородок выглядел еще более громоздким.

Когда Вулф окликнул меня, я был вынужден прекратить наблюдение; достал семь галстуков из ящика, положил их в ряд на столе у Вулфа и отступил на шаг в сторону.

– Это, – Вулф обратился к Бэнсу, – семь галстуков, которые оставались на вешалке у вас в стенном шкафу. Я предъявляю их…

Рык Кремера прервал его. Впрочем, он бы прервал кого угодно.

– Значит, вы это сделали. Стеббинс, проводи мистера Бэнса в машину. Я хочу потолковать с Вулфом.

– Нет! – отрезал Вулф. – Я сказал, что никаких противозаконных действий не будет, и их не было. Мистер Гудвин, сопровождаемый мистером Пензером, мистером Даркиным и мистером Кейзером позвонили в звонок квартиры мистера Бэнса, и их впустила миссис Фауджер. Она находилась в квартире с согласия мистера Бэнса, пришла туда чуть раньше, чтобы поговорить с ним, а когда явился офицер, чтобы отвезти мистера Бэнса к вам, она осталась его ждать, он не возражал. Это так, миссис Фауджер?

– Да.

Это было сказано шепотом, ей пришлось повторить свое «да», теперь вышло карканье.

– Это так, мистер Бэнс?

Поджатые губы Бэнса разомкнулись, но тут же сомкнулись.

– Я не думаю… – пробормотал он.

Затем, повысив голос, четко произнес:

– Я не собираюсь отвечать.

– Могли бы ответить мне, – вмешался Кремер, – это правильно?

– Предпочитаю не отвечать.

– В таком случае я продолжу, – миролюбиво произнес Вулф. – Я предъявил эти семь галстуков просто для того, чтобы все их видели.

После этого он выдвинул ящик своего стола и извлек из него вещественное доказательство А.

– Вот восьмой галстук. К нему приколото письменное заявление, подписанное мистером Пензером. Напечатано оно на вашей именной бумаге. Я прочту его вслух.

Он так и сделал:

– Вы можете что-то сказать?

Никакого ответа. Молчание.

– Разрешите мне взглянуть, – загрохотал Кремер. Конечно, он не мог ликовать. Я стоял рядом и передал галстук инспектору. Он прочитал заявление, повернулся в одну сторону, чтобы взглянуть на Сола, кивнул головой, повернулся в другую и передал экспонат Стеббинсу.

– Хорошо, что у меня немного вопросов, – Вулф снова обращался к Бэнсу, – как я вижу, и на те немногие я едва ли получу ответы. В таком случае я попробую сам на них ответить, а если хотите меня исправить, ради бога. Я с удовольствием вас выслушаю.

Он наклонил голову к правому плечу.

– Вы понимаете, сэр, что, факты красноречивы. Проблема заключается не в том, что вы делали или когда и как, а почему. Что касается «когда», вы напечатали записку и конверт для мистера Гудвина на собственной бумаге, но использовав пишущую машинку мистера Кирка. Значит, самое позднее три недели назад, потому что после девятнадцатого июля этой машинки уже в доме не было. То, что мистер Кирк избавился от нее в то время, было случайностью, но это помогает нам установить, что ваше мероприятие было не только преднамеренным, но и тщательно подготовленным. Вы также изъяли у мистера Кирка галстук, который подарили ему пару месяцев назад, еще до того, как он перебрался в гостиницу. Воспользоваться его машинкой и утащить галстук, разумеется, было несложно, поскольку дом принадлежит вам и у вас имелись дубликаты всех ключей. Есть возражения?

Никаких.

– Тогда я продолжаю. Остались одни «почему», и я оставляю самое важное, почему вы ее убили, на конец. На некоторые из них я могу предложить только предположение, например, почему вы хотели обвинить во всем мистера Кирка. Возможно, это была глупая попытка отвлечь внимания от самого себя, или, скорее, вы хотели показать, что мисс Кирк не явилась жертвой случайного преступника, пробравшегося в дом. Или же вы испытывали непреодолимую ненависть к мистеру Кирку. Любое из этих обстоятельств годится. На другие «почему» у меня имеется нечто большее, нежели простые предположения. Почему вы забрали галстук из шкафа и спрятали его у себя в студии? Это было частью плана обвинения в содеянном мистера Кирка, и это было довольно умно. Вы рассчитали…