— И как он прореагировал?
— Поблагодарил меня.
— А что он предпринял?
— Не знаю, предпринял ли вообще что-нибудь.
— Он разговаривал об этом с мистером Еджером?
— Не знаю.
— Фу… Конечно, знаете. Вы заметили какое-либо изменение отношения к вам со стороны мистера Еджера?
— Нет.
— Он продолжал приглашать вас в ту комнату по делам службы?
— Да.
— Как часто в течение этих двух месяцев?
— Дважды.
— Когда мистер Эйкен просил вас зайти туда?
— Сегодня днем, в конторе. Он спросил, у меня ли все еще ключи, и я сказала, что да. Он заявил, что если я схожу туда и сделаю то, о чем вам говорила, то окажу корпорации огромную услугу.
— У вас есть основания предполагать, что мистер Эйкен когда-либо бывал в этой комнате?
— Конечно, нет, — ее глаза расширились.
Зазвонил дверной звонок. Я пошел в холл и увидел сквозь стекло президента.
— Мистер Эйкен? — спросил я, открывая дверь. — Входите.
Он не шелохнулся.
— Меня ждут?
— Да, сэр. Мисс Макджи у мистера Вульфа.
Он переступил порог, и я помог ему снять пальто. Когда он избавился от шляпы, я его узнал: он сидел рядом с Еджером на фотографии, которую я видел в кабинете Лона Коэна. Костюм президента был по крайней мере в восемь раз дороже того, в котором приходил самозванец. В кабинете он остановился в четырех шагах от порога и сказал:
— Добрый вечер, мисс Макджи. Добрый вечер, сэр. Я — Бенедикт Эйкен.
— Мистер Эйкен, все, что сказала вам мисс Макджи по телефону, — правда, за исключением того, что на нее было совершено нападение…
— Почему вас интересует эта комната?
— Потому что она принадлежала Томасу Еджеру. Мой человек не нападал на мисс Макджи, это она набросилась на него. Объясняя причины своего прихода туда, мисс Макджи упомянула ваше имя, и мне нужны ваши разъяснения, чтобы сравнить их с теми, которые дала она. Мисс Макджи может остаться, но если она попытается помешать, мистер Гудвин остановит ее.
Эйкен смерил меня взглядом, подошел к красному кожаному креслу и неторопливо сел, устраиваясь поудобнее.
— Почему вы думаете, что комната принадлежала Томасу Еджеру?
— Я не думаю, я знаю.
— А почему это вас интересует? На кого вы работаете?
— На себя. Задания мне не давали. Я знаю об убитом то, что больше почти никому не известно. По закону я не обязан передавать эти сведения полиции и намерен использовать их для собственной выгоды. Как врачи и адвокаты, я зарабатываю свой хлеб насущный на горестях ближних. Вы не обязаны рассказывать мне, почему все это интересует вас, но я бы хотел послушать: я вас сюда не приводил.
Эйкен невесело улыбнулся.
— Мне не на что жаловаться, — сказал он. — Я и не надеялся узнать, кто вас нанял, но мне трудно поверить, что никто. Как вы узнали об этой комнате?
Вульф покачал головой.
— Меня никто не нанимал, мистер Эйкен. Будь у меня клиент, я бы так и сказал, не называя его имени.
— Каким образом вы намерены использовать то, что знаете об этой комнате?
— Это зависит от обстоятельств. Мой сотрудник все еще там.
— Говоря о собственной выгоде, вы имеете в виду деньги?
— Разумеется.
— Хорошо, — Эйкен поерзал в кресле. — Вы хотите сравнить мой рассказ с показаниями мисс Макджи. Конечно, вам известно, что Еджер был вице-президентом корпорации, а мисс Макджи — его секретарем. Около двух месяцев назад она пришла ко мне и рассказала об этой комнате и о том, что Еджер несколько раз приглашал ее туда для работы. Она не жаловалась на поведение мистера Еджера, но полагала, что я должен все знать о комнате и о привычках вице-президента. Мне показалось, что перед нами встала трудная проблема. Я просил мисс Макджи больше никому об этом не говорить и не отказываться от дальнейших визитов в ту квартиру. Мне нужно было время, чтобы решить, как быть.
— Вы обсуждали это с мистером Еджером?
— Нет. Я не знаю, много ли вам известно об административных сложностях крупной корпорации, но главный вопрос состоял в следующем: либо поговорить с мистером Еджером, либо вынести случившееся на совет директоров. Вчера, когда я узнал, что Еджер мертв, у меня еще не было готового решения. Разумеется, известие о его гибели потрясло нас. Убийство это оказалось серьезной неприятностью, но могло стать большим, нежели неприятность, если б кто-то узнал о комнате. Разразилась бы катастрофа. Я собрался созвать экстренное заседание совета директоров, но потом решил посоветоваться с тремя его членами по отдельности. Вполне возможно, что связь Еджера с этим домом удастся скрыть. Я предложил послать туда мисс Макджи, чтобы забрать все предметы, способные указать на Еджера как на хозяина квартиры. Предложение было принято. Что там произошло, мисс Макджи? — спросил он ее.
— Я вышла из лифта, а там оказался мужчина. Я пыталась убежать, но он схватил меня и связал. Наверное, я потеряла голову. Я решила, что он из полиции. Потом пришел Арчи Гудвин и заявил, что им известно, кто был хозяином комнаты. Что же я могла поделать?
— Ничего. — Эйкен снова повернулся к Вульфу. — Итак, вот почему все это заинтересовало меня. Вы не станете отрицать, что мой интерес оправдан?
— Оправдан. Но он продиктован отчаянием. Вы не можете надеяться, что связь Еджера с той квартирой останется тайной навеки.
— Я не надеюсь. Я действую. Вы расскажете мне, откуда узнали обо всем этом?
— Нет.
— Я заплачу вам. Хорошо заплачу.
— Я не продаю информацию, мистер Эйкен, я продаю услуги.
— А я их покупаю. Вы сказали, что у вас нет клиента. Теперь он есть. Я нанимаю вас.
— Для чего?
— Чтобы защитить репутацию и интересы моей корпорации. Я действую от ее имени.
Вульф покачал головой.
— Сомневаюсь, что так дело пойдет. Для вас важнее всего скрыть то, что известно мне об этой комнате, и вы готовы заплатить за это. Но даже если я окажусь настолько туп, что приму ваше предложение, полиция рано или поздно все обнаружит. Единственный способ спасти репутацию вашей фирмы — предотвращение расследования убийства полицией. Необходимо найти приемлемое решение этой головоломки, причем такое, что не требует упоминания о комнате.
Эйкен нахмурился.
— А если окажется, что это невозможно?
— Тогда вы выбросите деньги на ветер. У меня принцип: невозможным не заниматься. Заметьте, что давление на вас оказываю не я, а обстоятельства. И угрожаю вам не я, а то, что я располагаю фактом. Итак, вы хотите нанять меня, а я хочу быть нанятым, но согласен оказывать только те услуги, которые сочту соответствующими своему назначению. Я не могу исключить даже возможности того, что вы сами убили Еджера.