– Ага. – Седой потрогал начавший пригорать кусок и немедленно стал дуть на обожженные пальцы. – Не доверяю. А особенно твоему туристу. Ты ему сам-то доверяешь?
Прежде чем ответить, я подумал, между делом расстегивая ботинки. Особых причин для недоверия вроде не было. Вел себя оператор грамотно, когда дело дошло до стрельбы, не растерялся, показал, что действительно знает, с какого конца за ствол держаться нужно. Немного настораживало кое-что, но делиться этим с Седым я не считал нужным.
– Да вроде не к чему придираться. Тем более, Седой, рекомендацию на него мне Сдобный дал. С какой стати ему мне врать?
– Ну да ладно, Сдобный так Сдобный. – Седой критически осмотрел результаты своих трудов. – А за своими гавриками я все-таки присмотрю. Спокойной ночи, Пикассо. Спи, я покараулю тут да и за костром посмотрю, ночи-то все холоднее становятся.
Устроившись, я задремал под хруст уничтожаемых Седым собственноручно произведенных кулинарных изысков.
* * *
Разбудил меня Большой. Пинком по пяткам, эсэсовец здоровый. Он сидел возле костерка, попивая дымящийся «купец» из своей старой стальной кружки с ручкой, тщательно замотанной толстыми шерстяными нитками, и довольно жмурился, напоминая медведя-шатуна, добравшегося до пчельника. Никогда я не понимал этой его страсти к употреблению густого, черного как деготь, крепчайшего чая, по температуре близкого к кипятку. Но на вкус и цвет, как говорится…
– Вставай. – Он отхлебнул своего адского варева. – Пора молодых менять.
– Ага. Седой спит?
Большой ткнул пальцем в направлении кучи тряпья, лежащей в углу. Присмотревшись, я понял, что это был тихо похрапывающий Седой, завернувшийся в пончо.
– Я-то встал минут сорок назад. Приспичило отлить мне, понимаешь. Не иначе как аденому подхватил. Эх, Пикассо, старый я стал…
– Да и молодой, чать, то же самое был, – я ухмыльнулся.
Под настроение наш терминатор любил пожаловаться на возраст и болячки, которые на самом деле боялись его как огня. За все время, что его знаю, – хоть чихнул бы разок. Да и лет было ему, по самым жестоким прикидкам, явно не больше сорока.
– Ну, встал, и чего?
– Чего, чего… Отправил его спать, а то он чуть в костер носом не сунулся. Чай вон весь выдул. Ты не знаешь, чего это он весь в крошках был?
Проигнорировав вопрос, я выбрался из спальника и собрался будить журналистку. Жалко, конечно, прерывать ее сон, но нечего было напрашиваться. Сама виновата.
Большой остановил меня в самый последний момент, просто придержав рукой и не сказав ни слова. Отставив кружку, мотнул головой в сторону выхода, взял «Печенег» за ручку и пружинисто поднялся, бесшумно растворяясь в дверном проеме. Делать было нечего, надев шлем и накинув капюшон, я взял свой «калаш» и пошел за ним.
«Отмычки» и Алексей сидели за импровизированной баррикадой из обломков бетонных блоков, ржавого сейфа и кучи железа непонятного происхождения. Баррикаду сооружали тремя командами сразу после того, как определились с этим маршрутом. Несколько раз ее уже приходилось проверять на прочность.
– Спокойно? – поинтересовался Большой у Снегиря. – Или как?
– Нормально. Только волков шуганули разок.
Снегирь, маленький и плотный колобок, гордо продемонстрировал свой старый АКС-74 с накрученным на ствол «бесшумником». Ну-ну, вот ведь продуманный перец. Пять баллов в его зачетку за то, что додумался стрелять один и никого не разбудил при этом.
– Кто наверху – Лебедь или Скопа?
– Если честно, то не в курсе. – Оператор пожал плечами. – У них там не слышно ничего.
Большой повернулся к нему:
– А никто не додумался посмотреть что ли? Они там вообще живые?! Снегирь, вы тут что, анекдоты рассказывали друг другу и думать про них забыли?!
Мне было очень интересно, каким образом новички выкрутятся из сложившейся ситуации. Ясно было, что на крыше все в порядке, но я полностью одобрял действия Большого. Самое опасное, когда начинаешь считать, что контролируешь ситуацию. Расслабился – и рраз, тебя уже, довольно похрюкивая, обгладывает голодный и злющий вурдалак. И хорошо, что сейчас им это объяснил Большой. Руки он распускать не будет, а вот тот же самый Седой запросто мог заехать в ухо и был бы прав.
Конец моральной экзекуции положил Лебедь, высунувшийся из-за мешочного бруствера и доложивший, что наверху все в полном порядке и не хрен орать. После этого «отмычки» и оператор отправились отдыхать, а нам с Большим пришло время обстоятельно поговорить.
Вообще-то и внешность нашего последователя легендарной Анки из «Чапаева», и манеры не давали даже намека на его немалый интеллект. Но под массивными, нависшими бровями и мощным, покатым лбом скрывалась звериная интуиция и острый аналитический ум. И не думаю, что разговор нам предстоит о построении утреннего маршрута.
Так оно и оказалось. Разговор пошел о наших подопечных. Большой присел за двумя бетонными блоками на старое сиденье от «Беларуси», поставив «Печенег» рядом, выудил из кармана «разгрузки» полиэтиленовый мешочек с жареными семечками и, повернувшись лицом к своему сектору, начал выкладывать свои сомнения и наблюдения:
– Я им не доверяю. Конечно, сомневаться в Сдобном варианта нет. Но что-то тут не то. Чую, что пытаются нас в чем-то наколоть. Но не могу понять в чем.
– Что именно тебе не нравится? От нашей прогулки вроде ничем типа подставы не попахивает. Ну, обратил я внимание на то, что слишком профессионально Леха работает с оружием. Странного-то в этом нет ничего. Говорит, что служил в разведке, обращаться должен уметь.
– Это как раз не настораживает. Ты ж не видел, как его напарница работает. Пусть и «еврейка» у нее модернизированная, облегченная и все такое. Она же даже не вспотела, когда эти зверюги на нас накинулись, и ей тоже отстреливаться пришлось. А стреляла-то до чего красиво. Без задержек, навскидку, шила, как хорошая швея в «Зималетто»… По три выстрела. И все в голову. А потом уже – вокруг, типа кучно легло.
– Ну, ты загнул, Большой. А блевала она как, на пару с оператором своим? Да и не сказать, чтобы она всю дорогу спокойная была. Может, ты чего-то зря так мандражируешь?
Большой сплюнул, убрал на четверть пустой пакет обратно в карман и, вздохнув, ответил:
– Да правильно ты все заметил. Вот только не подумал, что им действительно страшновато в Районе-то. И блевали-то они, как кошки, только оттого, что выглядело там все паршиво. Себя-то вспомни, пес войны, за ногу тебя. Когда в первый раз с зомбарем в кустах вы со Сдобным столкнулись, помнишь? Все у тебя тогда в порядке было? Ага, то-то и оно, что все дело в самом способе, которым тот таракан Кондуктора убрал. Стрельба началась: они ведь и не растерялись. А прикрывали-то друг друга как, ведь загляденье просто. Короче, Айвазовский, ты давай делай вид, что ни о чем не подозреваешь, включи дуру. Ну а мы со Скопой позаботимся о том, чтобы эти ребятишки нам какое-нибудь говно не подложили. Ну че, срост?