– Присаживайся, Кузя-младший, – Главыч указал замешкавшемуся юноше на стул. – Пока ты отдыхал, мы тут маршрут в четыре головы накидали. Если есть соображения, можешь присоединяться.
Никаких соображений в звенящей от пустоты больной голове не было, и Ник в этом честно признался:
– Я, Геннадий Главыч, слегка не форме. Потому, как Герасим, на все согласен.
Старинная присказка из дядюшкиного арсенала заставила всех присутствовавших заулыбаться.
– Ну, коль согласен, тады воду в ступе толочь не будем. Перейдем к последнему пункту повестки. Ты меня, друг сердешный, за неспортивное поведение извиняй, – взгляд коменданта вновь уперся в юношу, – однако намедни ты по пьяной лавочке сболтнул, что еще у вас лекарства на борту остались… Мужики, поймите меня правильно, я вам добра желаю и всяческой удачи в вашей тайной миссии, но в успех безумного предприятия не верю… Топь само по себе гиблое место, но то, что за ним… Одним словом, на своих больных коленях прошу, продайте остатки антирада! Чуйкой чую, второго шанса попросить не будет, в один конец вы собрались… Общине выторгованного вчера лекарства при строжайшей экономии хватит, от силы, на месяц. Нам нужно еще хотя бы месячишку выгодать, за этот срок мы либо с Донской на торговлю завяжемся, либо еще что-нибудь придумаем. Но время для нас критично!
Ник виновато взглянул на Ареха. «Язык мой – враг мой». Тот вздохнул с осуждением, но прилюдной экзекуции болтуна подвергать не стал, видать, потом все по полной программе выскажет.
– Слово не воробей, – Володя перебил что-то слабо проблеявшего в свое оправдание парня. – Берегли запас на черный день, но… Раз уж вам нужнее, отдадим без всякой торговли. Забирайте, взамен ничего не попросим.
Аборигены недоверчиво переглянулись, а у коменданта от такой щедрости брови полезли наверх.
– Одна только просьба.
Местные выдохнули, от подарков их жизнь давно отучила, а раз просьба – значит, какая-никакая, но услуга в обмен.
– Именно просьба, – продолжил Арех, – не требование. Уважите – спасибо скажем, не сможете – зла держать не будем.
– Говори, Володя, не тяни.
– Найдите нам путь через Топь на машине, пешком – точно сгинем!
– Володя, – комендант взвился, услышав эту просьбу в сотый раз, – нет такого пути! Нет! Не существует!
– Ночь длинная, покумекайте, посоображайте… А лекарства в любом случае уже ваши, честный рахмет.
* * *
– Дядь Володя, извини за язык поганый, сдуру все выболтал, не нарочно! – оставшись в выделенной им комнате наедине, Ник поспешил извиниться, ему было очень стыдно за свою несдержанность.
– Не переживай, юнга, все в норме. Я знал, что по пьяни ты молчать не будешь…
– Но тогда зачем?!
– Искусство торговли требует нестандартных подходов. Понимаешь, таким людям, как Главыч, бесполезно угрожать, его практически невозможно купить… Ни выпросить, ни вымолить, ни золотом осыпать… Проезд через Топь существует, я это точно знаю, но чтобы им воспользоваться, Главычу придется пойти на поступки, которых он не желает. И дело тут не в жадности. Он не подлый человек, но что-то нехорошее с моральной точки ему сделать придется…
– Что конкретно?
– Это пока неважно, к тому же все на уровне догадок. А важно то, что, сделав такого, как Главыч, обязанным себе, ты можешь добиться от него много большего, чем прямым подкупом или угрозами. Он не любит чувствовать себя обязанным, не умеет получать подарки… Чистая психология и никакого мошенства!
– Так ты использовал меня?! – Ник восхитился подходом старшего товарища, но для порядка не забыл и слегка наехать.
– Это бизнес, небольшая манипуляция партнером не возбраняется, – Арех развел руками и чуть виновато улыбнулся.
– Неужели я такое трепло, когда нажрусь?!
– Ну, не без этого, но вчера тебя долго и упорно пришлось выводить на нужный «слив» информации, ты держался, аки лев! – Володя уже смеялся в голос.
– Хрен я с тобой еще хоть рюмку выпью! – обиженно пригрозил Ник, этой эмоциональной клятвой отпуская себе все грехи вчерашнего вечера. Стыд – такое чувство, что мешает организму и зловредному душевному паразиту – совести – нормально функционировать, потому от стыда нужно избавляться как можно скорее, пока он не нанес твоей психике невосполнимого ущерба. Зарок, данный Ареху, вытеснил из сознания зловредное ноющее чувство, и Никите сразу же стало легче.
– Ну и правильно, я уже говорил, что алкоголь – не твоя стихия. Пить надо уметь, а ты с неизменным упорством каждый раз нажираешься в хлам… Только напитки переводишь, да печенку мучаешь, – Володя скривился. – Однако, и мы это запомним, твой зарок касался только рюмок. Чарочек, стаканов, бокалов и прочих кружек он предусмотрительно обошел, так что еще не все потеряно…
– Да никогда больше…
– Стой-стой-стой! Нужно быть очень осторожным с обетами, данными с бодуна. Давай спать ложиться, завтра нас ждет весьма непростой денек, а к теме борьбы с пьянством вернемся уже в Обители. Договорились?
– За сколько мы планируем добраться до убежища? – юноша заметил, что Арех пытается сменить тему, но на уловку старшего товарища с готовностью поддался. С трудновыполнимыми и обременительными клятвами лучше, на самом деле, не спешить.
– Если все пройдет по-моему, то наш первоначальный маршрут к утру претерпит значительные изменения: «кольцевики» нарисуют обходной путь с учетом наших пожеланий. То есть – для броневика. Это идеальный вариант, но я понятия не имею, сколько времени займет обход… хоть сколько, лишь бы пешком не переться. Что ни говори, а сталкеры мы с тобой не ахти какие. Соответствующего опыта ноль.
– А если не по-твоему?
– Сколько возможно проедем на «Волке», а возможно, к сожалению, очень немного. Дальше на своих двоих. Таким макаром пару дней идти. По говнищу, грязище и болотине. Днем прятаться от солнца в сырых землянках, ночью пробираться по бурелому и топям, кишащим разными тварями. Походная романтика в полный рост…
– Первый вариант порадостнее выглядит!
– Вот и я о том же. Надеюсь на неудержимую порядочность Главыча, халявные лекарства ему все карманы должны прожечь… Ладно, загадывать не будем. Объявляется общий отбой, всем спать и набираться сил!
* * *
Заспанный Никита – во сколько бы ни начиналось утро, хоть в семь часов, хоть в семнадцать, пробуждение давалось ему неизменно тяжело – шел по коридору в поисках «ванной комнаты» (так местные обозначали нечто страшненькое – с умывальником и толчком), ничего и никого не замечая вокруг.
– Ты же племянник Шуры?
Вопрос, возникший из ниоткуда, застал его врасплох, Ник нервно обернулся по сторонам. Неожиданный «раздражитель» нашелся прямо по курсу – перед ним стояла высокая, приятного вида женщина лет тридцати. Незнакомку можно было бы назвать девушкой, но серьезное, кажущееся усталым лицо несколько старило ее.