Вначале у меня мелькали мысли заложить собственную колонию где-нибудь в Калифорнии. Только разве это была бы жизнь? Или сам обрабатывай землю в поте лица своего, или завоевывай какое-нибудь племя и заставляй его делать то же самое. И оставайся на этом примитивном уровне до самого конца. Просто потому, что небольшой группой сделать реально ничего не возможно. Любые материалы и инструменты доставляй из Европы чуть ли не вечность, сплошное натуральное хозяйство. Короче, в таком случае гораздо больше смысла было заделаться плантатором на том же Гаити.
В России же вариантов хватало. На самый худой конец можно возить в Европу пеньку, как советовал Командор. Другой вариант – хлеб.
Во Франции действительно ощущался недостаток продуктов. Наверняка виновата война. Дошло до того, что пшеницу стали покупать в Норвегии. Она гораздо ближе, чем Россия. Да и портов на нашей недавней родине пока нет. А в тот же Архангельск много товара не довезешь. Цена в итоге получается такая, что покупателя в самый голодный год не найдешь.
В Норвегию я бы сходил. Дело достаточно выгодное, хотя и несколько рисковое благодаря тому же военному времени. Однако в составе конвоя… Был бы вместительный корабль…
Корабля не было. Большинство каперов действовало из Дюнкерка. Туда же доставлялись захваченные ими призы. В Шербуре что-то выставлялось на аукцион редко. А уж не устраивало меня ни в каком плане.
Флибустьерская карьера приучила разбираться в кораблях. Так дворяне поневоле являются знатоками лошадей. Только у них это идет испокон веков, а у нас – сразу. Из одной сплошной необходимости. Как из необходимости мы научились более-менее сносно владеть саблей и пистолетом.
Захваченные призы мне не нравились. Одни были не очень вместительны, другие недостаточно мореходны, третьи заведомо неуклюжи и тихоходны. При том, что цены на приведенные каперами корыта мне показались несколько завышенными. Или просто добычи в последнее время мало?
Пришлось ждать. Корабль – не только жизнь моряка, но и средство производства. А чем лучше средство, тем больше возможная прибыль.
Маленькие доходы я по жизни никогда не признавал. Они хороши, когда ты сам маленький и расти не собираешься.
По старой памяти заглянул к Жерве. Вдруг былой соратник сумеет предложить иной вариант? Чтобы и качественно, и недорого.
Морской начальник не морской министр. Очереди из посетителей в приемной не было. От командира небольшой эскадры многого не добьешься. Принял меня Жерве практически сразу.
Меня поразил его вид. Вроде недавно я видел барона бодрым мужчиной, этаким обветренным, как скалы, капитаном, сейчас же передо мной сидел усталый и явно больной человек. Этот человек крепился, старался держаться молодцом, и все-таки болезнь отчетливо читалась на его лице, оставив печати-синяки под глазами, прорывалась наружу надсадным кашлем…
– Видите, как бывает? В море никогда не болел, а стоило оказаться на берегу, как сразу раскис. – Губы Жерве тронула слабая улыбка, тут же уничтоженная очередным приступом кашля.
– Я вам пришлю нашего лекаря, – пообещал я.
Капитан пожал плечами. В жесте было вполне понятное презрение к служителям Гиппократа. Медицина пока не столько помогала больным выздороветь, сколько отправляла их на тот свет. Ни антибиотиков, ни толковой диагностики.
– Присылайте, – довольно равнодушно произнес Жерве.
Мол, хуже не будет, хотя и лучше тоже. Но если хотите…
– Наш Петрович – лучший из возможных докторов, – заметил я без особой убежденности. Ведь можно быть лучшим, но, когда нет лекарств, что толку от всех знаний?
– Глупости это все, – сказал Жерве и после вздоха спросил: – Но вы ведь пришли не за этим?
Я рассказал о возникшей проблеме.
– И это говорит мне соратник одного из знаменитых флибустьеров? – иронично прокомментировал капитан.
– В данный момент я всего лишь купец. Мы решили покончить с прошлым. Причем не только моряки и офицеры, но и наш предводитель. Если бы не некоторые обстоятельства… – Я не сдержался и чуть намекнул на не слишком хорошую роль нашего соратника в убеждении Командора.
Глаза моего собеседника на мгновение вспыхнули. Намек был понят и принят.
– Вы просто давно не были во Франции, – вопреки ожиданиям, голос старого моряка звучал не гневно, а устало.
Он угадал. Лично я последний раз был во Франции триста с лишним лет вперед.
– Некоторые вельможи стали нашептывать Его Величеству, что, оказывается, в Карибском море есть такие люди – флибустьеры. И эти люди к королевским законам относятся постольку-поскольку. Власть не любит вольницы. Поэтому политика отныне направлена на превращение вольных добытчиков в послушных подданных. Да вы и сами это могли наблюдать.
Тут ничего нового Жерве не открыл. Закручивание гаек шло полным ходом. С обратным эффектом. Знаменитая Тортуга, например, полностью обезлюдела. Флибустьеры откочевывали в другие края, как птицы, которых ведет неумолимый инстинкт. Возможно, мы были последними значительными представителями кровожадного и вольнолюбивого племени вечных морских бродяг.
Кто там остался на островах после ухода Командора? Из ярких личностей никого. Одни погибли, другие стали правительственными чиновниками. История перевернула очередную страницу.
Наверное, к лучшему. Хотя было жаль недавних соратников и собратьев по ремеслу.
– Мы как раз полностью отошли от прошлых дел, – напомнил я капитану.
– Отошли. Но за вами тянется ваше прошлое. Кое-кто из очень влиятельных людей напоминает королю о дуэли с Ростиньяком. Хотя Его Величество не только простил Санглиера, но и наградил, однако разговоры продолжаются. Да и кроме родственников покойного… Вам знакомо имя барона де Пуэнти?
– Нет. – Интересно, а это еще что за фрукт?
Жерве в очередной раз закашлялся и лишь потом смог продолжить. У меня создалось впечатление, что старому моряку, в силу профессии далекому от придворных интриг, необходимо выговориться перед кем-то, кто заведомо не побежит передавать услышанное дальше. Для этих целей я подходил.
– Капитан первого ранга барон и кавалер Пуэнти, лицо чрезвычайно влиятельное при дворе, в прошлом году начал подготавливать налет на Картахену. Он привлек на свою сторону Его Величество, заручился поддержкой многих людей, их капиталами и планировал через год-два совершить задуманное. И вдруг приходит известие, что операция уже проведена без привлечения средств и самого Пуэнти. Подсказать кем?
– Не надо. – Я невольно улыбнулся, вспомнив наш лихой поход. Хотя когда нас в Картахене зажали англичане, нам было не до улыбок и смеха.
– Вот именно. Теперь Пуэнти усиленно пытается внушить всем, что коварные флибустьеры ограбили город, причем утаили большую часть королевской доли. В этом его сильно поддерживают все, кто был готов вложить в предприятие деньги.