Но новости часто ходят дуплетом. В Шербур вновь приехал Поншартрен. И отдать долг одному из подчиненных, и назначить на его место другого. Жизнь продолжается со смертью любого из нас. Тем более – война.
Я не успел толком переговорить с Петровичем, как уже знакомый адъютант пригласил меня к министру.
Как капер, я был человеком достаточно вольным. Это строевые офицеры обязаны со всех ног спешить к позвавшему их начальству. Впрочем, в эти времена даже они обычно шествовали не торопясь, блюдя дворянское достоинство.
Да только все равно меня никто не ждал. Сам же оставил женщин у Мишеля! А уж кабак от меня никуда не убежит. Мне без того надоело едва ли не каждый день пить вино. Пусть даже по чуть-чуть за обедом. Не алкоголик же я, в конце концов!
Лучше тогда к министру.
…От чего бежишь, на то и напорешься. Поншартрен первым делом велел принести нам вина, совсем как мой соотечественник добавив при этом со значением:
– Сегодня обязательно надо выпить.
Я только вздохнул, словно Шурик в отделении милиции, и потянулся к поданному бокалу.
– Его Величество, – при этих словах Поншартрен поднял взгляд наверх, будто Король-Солнце восседал на облаке рядом с Богом, – изволил подписать Указ о награждении за уничтожение адской машины англичан. Пью за здоровье нового капитана!
Оказывается, обычай обмывать звания родился отнюдь не в России. Повод-то какой! Наверняка с появлением званий появился и обычай их обмывать. Где-то в Древнем Риме. В Греции до центурионов вроде бы не додумались. По-моему.
Но – приятно. Особенно если учесть, что по моей просьбе в новом патенте не было ни слова про флот. Дело в том, что года три тому назад Поншартрен совместно с военным министром Лувуа невесть с чего решили заменить флот корпусом береговой обороны. Толку от данного мероприятия не было никакого, однако в моем случае малопонятное мероприятие позволило получить не морское, а сухопутное звание.
Памятуя любовь Петра к флоту, я старался сделать все, лишь бы предстать в дальнейшем обычным пехотным офицером, видавшим море издали на отдыхе.
Не хочу вдобавок к моим нынешним похождениям еще и на родине проводить время на шатких палубах. Не хочу! Я десантник, а не моряк. И шторма давно сидят у меня в печенках. Воевать надо на суше. Воду пусть забирают желающие.
И вдвойне приятно, что награждены мои соратники. Если наши бывшие бизнесмены могут заняться бизнесом в новых условиях, кое-какой капитал есть, моряки при Петре подавно не пропадут, а уж Ардылов с его золотыми руками пойдет на вес золота, то нашей троице предстояла служба. И лучше начинать ее не с нуля, а уже человеком с некоторым положением. На слово никто не верит, зато в наличии у каждого будут соответствующие бумаги.
Мне хочется поскорее обрадовать приятелей, однако уйти, едва получив награду, неудобно. Поншартрен с интересом расспрашивает о походе, покачивает головой, затем одним движением брови понуждает слугу вновь наполнить бокалы.
– Я рад, что не ошибся в вас, капитан. Такие люди, как вы и Жан Барт, способны начисто уничтожить торговлю англичан.
– Остров велик, – замечаю я. А то решит, что нас двоих вполне хватит для полной блокады врага.
Начальство всегда радо переоценить силы подчиненных, а уж возложить неподъемные задачи – это вообще свято. И потом разводить руками и недоуменно думать: почему же не получилось?
Судя по рассказам, Жан Барт действительно был готов воевать в любое время и с любыми врагами Франции. Я – нет. Надоело.
Покорно выпиваю за мудрейшего короля, за дальнейшую удачу. Между делом довольно прозрачно намекаю, мол, было бы неплохо, если один из захваченных купеческих кораблей купят мои хорошие знакомые. Люди старались, помогали мне в нелегком морском труде. Надо их тоже как-нибудь отблагодарить.
– Надо бы их оставить при себе на время войны, – довольно резонно замечает Поншартрен.
– Они уже давно мечтали заняться коммерцией. Еще со времени нашего Карибского вояжа. И я им обещал посодействовать.
– Ладно. Раз так хотят… – Сегодня министр на редкость покладист. Уж раз король благодарил, то негоже его сподвижнику поступать иначе.
Главное дело сделано, и я уже собираюсь подняться и вежливо откланяться, когда министр сообщает:
– Мой совет вашим людям. Скоро из Дюнкерка в Норвегию вновь пойдет караван за зерном. Очевидно, последний.
– Они успеют. – Я знаю, что шансы пройти в одиночку невелики. Слишком много у Франции врагов, а друзей почему-то нет. Норвегия хотя бы нейтральна.
Поншартрен задумчиво смотрит на меня. Не иначе, вновь хочет нагрузить каким-либо делом.
– По нашим данным, союзники твердо решили не пропустить торговцев. Они вновь готовят для нападения целую эскадру.
Предыдущая была с успехом разбита. Но это не значит, что повезет во второй раз. Удача в войне переменчива.
– Я готов идти в охранении, – пусть не хочется, только не бросать же Юрку!
Судя по тому, как на мгновение блеснули глаза министра, своей цели он достиг. Я сам вызвался идти в море.
Но не очень понимаю, почему на мою скромную персону делается такая ставка. Или покойный Жерве успел наговорить обо мне, как о непобедимом герое?
– Охранением будет командовать капитан первого ранга Жан Барт. Поступите под его командование.
– Слушаюсь!
Давненько я не был в чьем-то распоряжении. Наверное, отвык. Только претендовать на должность глупо. Барт – моряк известный и отважный. А уж здешние воды знает гораздо лучше меня.
Я кто? Флибустьер. Одиночные нападения, взятие добычи, налеты на прибрежные города. А уж командовать целым соединением – это явно не по мне.
На улицах Шербура начинает темнеть. Идти в свой одинокий гостиничный номер уже не хочется.
Я не жалею, что на некоторое время избавился от своей странной семьи. Им меньше переживаний. Да и мне спокойнее. В поместье Мишеля хорошо и безопасно. Приморские города постоянно живут в ожидании возможных налетов англичан. Трагедия Сен-Мало слишком свежа в памяти, и никто не может гарантировать, что она не повторится в другом месте. Новую адскую машину соорудить не так сложно, запасы пороха у британцев должны быть большими. Так что лучше я поскучаю в одиночестве, чем подставлять моих женщин под возможные последствия варварских действий англичан.
Я совсем было собрался навестить Флейшмана, сообщить желанную новость, однако вовремя вспомнил, что человек только пришел с моря, и в отличие от меня Лену он никуда не отправлял.
Неудобно беспокоить в таком случае. Ничего, сегодня ему не до радостных известий, а уж завтра с утра поведаю о словах морского министра.
Где искать остальных, не знаю. Только догадываюсь. Так, смутно-смутно. Куда первым делом идут моряки, когда порт чужой и семьи в нем нет?