Самой Жаннет приходилось несладко. Бог с ним, с языком. По-русски говорить она более-менее могла. Но как привыкнуть к холоду, когда снега раньше никогда не видела?
Черный человек и белый снег совмещаются плохо.
Насладиться домашним уютом Сергею не дали. За воротами остановились сани, и в дом ввалился Голицын. Всего лишь поручик, хотя в двадцать лет это тоже порядочный чин, зато самый настоящий князь.
– Добрый вечер, Миша. С чем пожаловал? Проходи, сейчас велю что-нибудь подать. – Собственный возраст, служебное положение, а главное – расположение князя позволяли Командору говорить ему «ты». – Обедал?
– Некогда. – Румяный с мороза Голицын даже не стал снимать шубу. Лишь сделал несколько шагов к печке и протянул к ней озябшие руки. – Нас зовет государь.
– Куда? – односложно уточнил Командор.
Петр мог назначить встречу где угодно.
– Во дворец Лефорта, – так же коротко ответил князь.
Есть приглашения, от которых отказаться невозможно. Хотя встречаться с самодержцем на пиру Кабанову совсем не хотелось. В отличие от Петра, после предыдущей встречи Командор приходил в себя два дня и даже на третий чувствовал себя плоховато. Хотя и потреблял в неограниченном количестве рассол и то, что по идее должно было поправить надорванное царским гостеприимством здоровье.
– Хорошо. Только переоденусь.
Дома в форме Кабанов не ходил. Отправляться же к государю в штатском было неудобно.
– Девочки, я к царю. Скоро не ждите, – попутно успел предупредить Юлю с Наташей Кабанов.
Тем оставалось лишь вздохнуть. А думали, будет вечерок в своем кругу. Прошлый Сергей провел в полку.
Снаружи лютовал мороз. Если бы не меховой полог в санях, то до дворца можно было превратиться в снеговика. Или хотя бы в сосульку. Правда, в форменной треуголке и при шпаге.
Дворец Лефорта был освещен не в пример лучше, чем в прошлый раз. Тогда Петр устроил застолье лишь для ближайших людей. Недавнее поражение не располагало к разгулу. Сейчас неудача успела забыться, да и число приглашенных, своих и чужих, было таково, словно наступил какой-нибудь праздник.
В залах за заставленными столами сидели люди в самой разнообразной одежде. Традиционно русские наряды чередовались с новой формой потешных полков, те – с европейским платьем живущих здесь иностранцев и оставшихся на зиму заморских гостей. Даже боярские шубы и те встречались. Хотя нечасто и только в главной зале за столом для наиболее важных персон. Кое-кто из бояр с самого начала поддерживал Петра, а он еще не догадался в благодарность отрубить им бороды и покромсать шубы. Это придет гораздо позже. После путешествия в цивилизованную Европу.
– А, француз! Все никак не могу поговорить с тобой, – приветствовал Командора Петр. – И князь тут! Да вы присаживайтесь рядом, не стойте.
Будто не он посылал Голицына за Преображенским капитаном.
– Счастлив видеть вас, Ваше Величество, – склонил голову Кабанов.
– Ладно. У нас тут без чинов. Можешь звать герром Питером, – милостиво махнул рукой царь. – Или как у вас во Франции?
– Обычно – месье, а к королю – сир, – чуть улыбнулся Командор.
Мысль называть царя «месье Петр» показалась ему забавной. Как-то не вязалось французское обращение к отнюдь не куртуазному монарху. Невольно вспоминался Король-Солнце. Не как образец властителя, а как образец внешнего лоска. Того, которого не хватало Петру.
– Кто – сир? – влез из-за плеча самодержца Алексашка. В отличие от своего патрона, Меншиков был заметно на взводе.
– Сир – это французское обращение к королю, – пояснил Лефорт. Он по-прежнему выглядел нездоровым, но, как прежде, вполне справлялся с ролью гостеприимного хозяина.
– Понял, балбес? – под хохот вблизи сидящих спросил Петр.
Кое-кто из пирующих в стороне от государя тоже захохотал. Хотя расслышать слов повелителя не мог. Но есть сподвижники, а есть и обычные подхалимы.
Кабанов тоже посмеялся. Ему Петр с Алексашкой в данный момент напомнили Чапаева с Петькой. Не реального комдива, в качестве карателя заявившегося на Урал и там получившего по заслугам, а вечного персонажа анекдотов. Даже усы в наличии для полного сходства.
Сам Командор недавно расстался с уже привычной бородкой и теперь несколько стеснялся голого подбородка. Хорошо хоть, что усы пока можно оставить. Тут ведь как: пока бреешься – смущаешься недельной щетины, а стоит отрастить бородку – и обратный процесс кажется издевательством.
– Ничего. Скоро одолеем султана и сможем плавать, куда только душе вздумается. Главное – Азов сейчас взять. – Петр никак не мог забыть своей цели. – Ведь возьмем, Санглиер?
– Возьмем. – Командор помнил, что второй поход увенчается успехом. Потому голос звучал уверенно.
Но помнил он и то, что на Черном море Россия сумеет утвердиться лишь при Екатерине. Лет через восемьдесят.
– Серж солдат гоняет так, что они будут рады на любых турок броситься. Лишь бы от командира подальше, – сказал Голицын.
Без злобы, напротив, с уважением. Сам он старательно перенимал науку и во всем подражал Командору. Разве что усов не отрастил.
– Нам лишь бы как, но Азов взять, – отсмеявшись, заявил Петр. – О том, что гоняешь, наслышан. А другие дела идут? Кто-то обещал наладить производство штуцеров.
– Идут, но не так быстро, как хотелось бы. Работников приходится учить на ходу. Не хватает сырья. Надо срочно разведать, где лежат запасы руды. Гранье жалуется, порох плох. Приходится ставить пороховую мельницу.
– Ваш Гранье мне все уши прожужжал, – поморщился царь. – Но дело знает. Молодец. А для производства я вам несколько деревенек выделю. Только скажите, где вам лучше?
– Мы готовим не только штуцера, – признался Командор. – Есть еще наброски. Кое-что будет через месяц, кое-что к весне.
– Интересно посмотреть. – Петр отличался любопытством к технике. В том же, что прибывшая из Франции компания способна во многом дать фору специально приглашенным мастерам, он убедился на примере нарезного оружия. – Чем вы еще хотите удивить?
Многие гости из тех, кто сидел поближе, стали вслушиваться внимательнее. Среди них Кабанов заметил нескольких иностранцев, поэтому предпочел ответить достаточно неопределенно:
– Скоро увидите, государь. Сначала надо убедиться, что все получилось как задумано.
Паровая машина сравнительно проста, и ему хотелось обеспечить за Россией некоторый приоритет в ее создании.
Новая группа гостей отвлекла внимание самодержца. Он пригляделся, кто именно вошел в зал, и с немалой радостью поднялся и пошел навстречу.
Подобно всем еще бодрствующим, Кабанов взглянул на опоздавших, однако тут его отвлек Голицын: