Когда до земли оставалось не больше двухсот метров, реактивный модуль, изменив вектор тяги, перевел «Ивана» в вертикальное положение и раскрыл парашют. Глеба ощутимо тряхнуло. Падение замедлилось, но не настолько, как он привык на учебных прыжках. Две колеи, заменяющие дорогу, приближались со скоростью, грозящей в лучшем случае переломом ног.
Среди мерцающих сквозь снегопад огней Лазо появилось движение.
– Ребятки проснулись, – раздался в динамике гарнитуры голос Отто Грубера. – Огонь не открывать. Пусть сомневаются и нервничают.
На самой границе сверкнула белая вспышка, и в небо полетела очередь трассеров.
– Не отвечать.
Очередь повторилась, но уже короче.
До земли тем временем осталось уже совсем немного, и реактивный модуль, аккуратно дозируя тягу, затормозил падение. Приземление вышло настолько мягким, что Глебу не пришлось даже перекатываться, амортизируя удар. Не успел купол парашюта коснуться земли, как модуль, щелкнув креплениями, отсоединился от «Ивана». Так же, как модули Палачей, отвалившиеся от их брони, словно насытившиеся паразиты.
– Что делать с этим реактивным добром? – поинтересовался Глеб на всякий случай.
– Оставь. Заберем на обратном пути, – ответил Грубер. – Отряд, построиться в две линии. Огонь по моей команде. Вперед.
Узкая дорога едва вместила трех идущих цепью Палачей. Глеб вместе с одним из бойцов Грубера занял второй ряд. Стена леса по обе стороны и метровые сугробы не оставляли тяжелой пехоте ни шанса на успешный маневр в случае чего.
«В случае чего… – повторил про себя Глеб. – Был бы у них хоть один завалящий танк, и наша песня спета».
– Спокойно и уверенно, – будто прочитав его мысли, произнес Грубер. – Не останавливаться. Идем, как к себе домой.
«Думаешь, они сдохнут от твоей наглости?»
– Пусть охереют от такой наглости.
Глеб нахмурился, припоминая, не озвучил ли свою мысль, случайно.
За поворотом стали видны сторожевые вышки с направленными на дорогу прожекторами. Как только отряд попал в световое пятно, искаженный громкоговорителем голос прокричал на чистом русском:
– Стой! Кто идет?!
«Неужели сам Уваров стоит в наряде?» – подумал Глеб.
– Я сказал – стой!!! Кто такие?!
– Спокойно и уверенно, – напомнил Грубер, продолжая шагать как ни в чем не бывало.
– Еще шаг, и будем стрелять!!!
– По моей команде.
– Вы что, блядь, оглохли?!
– Огонь.
«Фениксы» Палачей, проснувшись, выдохнули в морозный воздух четыре языка пламени. Первой жертвой пали прожектора. Со сторожевых вышек Лазо ударили два пулемета, но быстро затихли, когда линии трассеров перерезали гнезда. Внизу замелькали вспышки коротких очередей, служащих ориентирами для «Фениксов», безошибочно тушащих одну за другой. Броня Палачей расцвела искрами, с дороги поднялось множество снежных брызг, но огонь ополченцев ни на секунду не замедлил продвижение «Скорого Суда».
Глеб шагал за спинами первой линии и лишь наблюдал, не желая без толку тратить боеприпасы на неподходящей для «Малыша» дистанции, пока на баррикаде не возник едва уловимый в зеленом спектре ночного видения след гранатометного выстрела. Система автозахвата немедленно поймала цель, и сноп картечи превратил смертоносный снаряд в облако дыма и снега в сорока метрах от отряда.
– Неплохо, – оценил Грубер и добавил: – Очень неплохо, – когда выпущенная «Малышом» очередь уничтожила на подлете термобарический заряд, ухнувший посреди дороги желто-красным огненным шаром. Со стоящих возле обочины елей сдуло снежные шапки, хвоя вспыхнула, словно порох.
– Система, отключить ЭнВэ, – скомандовал Глеб, когда разгорающийся пожар осветил дорогу не хуже солнечных лучей.
Баррикада становилась все ближе, а вспышки выстрелов на ней – все реже. Последние тридцать метров отряд, не меняя формации, прошел в полной тишине.
Подойдя к заваленному трупами укреплению, Грубер вырвал из земли арматуру, согнул ее на манер скобы, поднял одного из мертвецов и пригвоздил его к воротам.
– Вроде неплохо вышло? – поинтересовался он мнением сослуживцев, полоснув прибитый труп ножом по животу, от чего кишки вывалились наружу и повисли розовато-серыми веревками.
– Годится, – кивнул Палач с алым ястребом на броне, улыбнувшись.
– Вацлав, Стас, – позвал Грубер, – повесьте еще двоих, для симметрии.
– Есть, – в один голос отозвались Палачи с медвежьей головой и белым деревом, тут же приступив к исполнению приказа.
– Дитрих, остаешься охранять дорогу.
– Так точно, – процедил сквозь зубы явно не обрадованный таким распоряжением ястреб. – Всех подпускать, никого не упускать?
– Именно. Заскучаешь, укрась ворота. У тебя к этому талант. Все, хорош, – переключился Грубер на Вацлава и Стаса, увлекшихся освежеванием распятых покойников. – Идем в город.
Проходя через ворота, Глеб краем глаза заметил, что одно из «украшений» приколочено к табличке с названием населенного пункта, и лишь потом поймал себя на мысли, что без труда смог прочесть надпись «Лазо». Хотя курсы иностранных языков в программу обучения не входили. Считалось, что знание вражеского наречия не только бесполезно, но и вредно штурмовику. Штурмовик не разговаривает, штурмовик уничтожает. Но если по какому-то нелепому стечению обстоятельств появилась такая необходимость, он – носитель «великого и могучего», принудительно и весьма успешно насажденного по всей территории Союза – должен говорить с врагом только по-русски. Если враг не понимает – это проблемы врага. Полиглотство – удел задротов из разведки и контрразведки.
Городок имел всего две полноценные улицы, пересекающие его крестом. На этом перекрестке, согласно загруженному в бортовой компьютер плану, находилось здание муниципалитета, к которому и направился отряд Палачей, как к наиболее вероятному месту дислокации объекта.
– Скучновато тут, – констатировал Грубер, пробежавшись взглядом по безлюдной темной улице. – Неплохо бы добавить огоньку.
– Так точно, – отозвались Вацлав и Стас, меняя немаркированные магазины подствольных гранатометов на помеченные красным.
Подствольник Отто ухнул первым, посылая выстрел в окно ближайшего здания. Пробитое стекло вылетело наружу после раздавшегося хлопка и яркой вспышки. Из оконного проема повалил дым, по дороге заплясали тени от стремительно разгорающегося внутри дома пламени. Подствольники Вацлава и Стаса подхватили начинание, в завидном темпе рассылая зажигательные гранаты все новым и новым адресатам. Вскоре уже половина улицы была охвачена пожаром. Огонь жрал одно-двухэтажные бревенчатые в большинстве своем избы, как сухую солому, выгоняя их перепуганных обитателей на мороз.
– Схема четыре, – приказал Грубер.