Оба Палача молча кивнули и, разойдясь в разные стороны, исчезли за пылающими домами.
– Что за схема? – спросил Глеб, не на шутку раздраженный таким наплевательским отношением. – Я должен догадаться?
– Просто будь рядом, – ответил Грубер, срезав короткой очередью выскочившую из огня женщину в ночной рубашке. – И не забывай стрелять.
Справа и слева сквозь треск горящих бревен и крики охваченных паникой людей раздался рокот переведенных в режим прицельного огня «Фениксов». Палачи били редко и точно, экономя патроны, зная, что работы предстоит еще очень и очень много.
Пытающиеся спастись на задних дворах гражданские, попав под обстрел, бросились на улицу. И когда улица наполнилась мечущейся толпой…
– Черт, как же я это люблю, – усмехнулся Отто Грубер, переключая реостат «Феникса» на отметку «4000». Блок стволов, разогнанный электроприводом, засвистел, превратившись в сплошной сверкающий воронением цилиндр. – Обожаю, твою мать!
Непрерывная линия огня ударила в толпу и прошлась по ней слева направо, а потом обратно, оставляя за собой прошитые навылет, изорванные, истекающие кровью тела. Они падали, словно волосы под машинкой для стрижки. Абсолютно беззащитные, обреченные. Это не было похоже даже на казнь. Забой скота – вот что это напоминало. Массовый и варварский. Мужчины, женщины, старики и дети ложились под карбид-вольфрамовым мечом Палача, не понимая, за что они умирают и в чем их вина.
Лежащий на гашетке палец Глеба медленно сполз с нее, держащая картечницу рука опустилась.
– Жалкие ублюдки, – ухмыльнулся Грубер, оценивающе глядя на заваленную телами улицу. Вращающиеся вхолостую стволы «Феникса» остановились, окутанные облаком пара. – Мне нужен Александр Уваров! – развернулся Отто лицом и дульным срезом к живой половине улицы. – Выдайте его, и мы пощадим уцелевших! – Тишина. – Нет? Что ж… – Грубер сменил опустевший магазин подствольного гранатомета.
– Стойте!!! – на улицу, размахивая поднятыми руками, выскочил бородатый мужчина в валенках и накинутом поверх майки тулупе. – Стойте! Не надо! Я… я схожу за ним. Я знаю, где… Иди в дом! – рявкнул он на вылетевшую следом и повисшую у него на руке взлохмаченную женщину. – Дура! Пошла отсюда, я сказал! – Женщина, бросив взгляд на Палачей и устланную трупами дорогу, отпрянула, замерла на секунду в нерешительности и кинулась к двери. – Он придет, – заверил мужик дрожащим голосом, не переставая делать руками примирительные жесты, и засеменил в сторону муниципалитета. – Обязательно!
– Пусть, – остановил Грубер поднявшего пулемет Вацлава.
– Он говорил по-русски, – обратил внимание Глеб.
– Коллаборационист, – пояснил Отто, двинувшись вслед за посыльным. – Их больше, чем тебе кажется.
– Настолько много, – кивнул Глеб на вывеску «Магазин», – что для них аж целый городок на Аляске отвели?
– Не удивлюсь, – пожал плечами Грубер. – Люди в массе своей – говно.
– Это же гражданские. Какой им смысл?
– Да мне плевать. Они уже не жильцы.
– А как же «пощадим уцелевших»?
– Уцелеют – пощадим.
Доброволец-переговорщик тем временем скрылся в муниципалитете – трехэтажном кирпичном здании с неким подобием колонн на фасаде и очень удачном с точки зрения обороны расположением узких невысоких окон-бойниц.
– Ждать, – остановился, подняв руку, Грубер. – Если выйдет не один, валим остальных по моей команде.
В окнах замелькали фигуры.
– Стас, берешь третий этаж. Вацлав – второй. Глен, помогаешь с сопровождением.
Но Уваров вышел один. Высокий поджарый старик лет шестидесяти, в зимнем мундире без знаков различия и с непокрытой седой головой, испещренной шрамами, будто ее обладатель встретил шестидесятый день рождения не в штабном кабинете, а в траншеях под артобстрелом.
– Я – генерал Уваров, – представился он, подойдя к Груберу почти вплотную.
– Бывший генерал, – уточнил тот.
– С кем я говорю?
– Капитан Грубер, двадцать первый Экспедиционный корпус. Вы арестованы за измену Родине и отправитесь с нами.
– Экспедиционный? – хмыкнул генерал. – Так Генштаб больше не признает Дальний Восток территорией Союза?
– Что? – сделал шаг вперед Глеб. – О чем вы?
– Вацлав, – позвал Грубер, не оборачиваясь, – закуй ублюдка.
– О чем я? – переспросил Уваров, стоя с заведенными за спину руками, пока Палач застегивал кандалы. – Вас теперь что, посылают на карательные операции, не сообщая о месте их проведения?
– Это Аляска, – отрапортовал Глеб с куда меньшей твердостью в голосе, чем ему того хотелось бы.
– О боже, – покачал Уваров головой, невесело усмехнувшись. – В таком случае вы отклонились от заданного курса на две тысячи километров. Это Камчатка, сынок.
– Заткнись, – проскрежетал Грубер.
– Интересно, – продолжил генерал, абсолютно спокойно. – Раньше они присылали БИВней и разную шваль из дисбата, которую не жаль было здесь и бросить. А теперь шлют элитные подразделения. Нефть и алмазы подорожали?
Закончивший с кандалами Вацлав саданул генералу по спине, и тот, покачнувшись, упал на колени.
– Вы только что расстреляли без суда и следствия десятки сограждан, – прохрипел он, тщетно пытаясь подняться. – И кто из нас предатель?
Глеб слушал, не веря собственным ушам. В голове крутились слова присяги: «Защищать граждан Евразийского Союза, везде и всегда! Клянемся!» Но вместе с ними приходило: «Чтить своих командиров! Беспрекословно исполнять приказы! Клянемся!» В горле пересохло, перед глазами помутилось. На мгновение Глеб ощутил себя висящим в пустоте, откуда его вернул голос Грубера:
– Они тебе так дороги? – склонился Палач над стоящим на коленях Уваровым. – Тогда смотри, как Родина карает за ослушание. – Он размял плечи и повернулся к ожидающему приказов отряду. – Убить всех.
– Нет, – неожиданно для себя самого произнес Глеб.
– Что ты сказал?
– Нет, – повторил он более твердо. – Так нельзя.
– Здесь я решаю, как можно, а как нельзя, – ледяным тоном проговорил Грубер, почти упершись шлемом в лоб «Ивана». – Это приказ, сержант.
– Я не позволю.
Вацлав и Стас, медленно зашли Глебу за спину. Оставшийся без присмотра Уваров замер на месте, едва удерживая челюсти в сомкнутом состоянии.
– Мятеж? – процедил сквозь зубы Грубер.
– Возьмем генерала и уйдем.
– Мятеж, – повторил он утвердительно и сделал два шага назад, поднимая «Феникс».
– Ты совершаешь ошибку.
– Сдай оружие. Тебя ждет трибунал, сучонок.
– Система, бронебойные.
– Тварь!
Электроприводы трех «Фениксов» зажужжали почти одновременно.