Он прекрасно понимал, что долго заниматься сетевыми диверсиями бы не смог, существуют определенные системы безопасности, но иногда за один день можно сделать столько! Главное точно определить, что именно ты хочешь. А как раз это Борес прекрасно знал.
– Плохо, что теперь нас ждут, – задумчиво произнес он, и в ответ на вопросительные взгляды соратников терпеливо пояснил. – Все защитные комплексы в обычное время находятся в отключенном состоянии. У людей-то с собой индификатора нет. Как автоматика узнает, свой идет, или чужой? Разве, по маячку, но практика давно показала, что сигнал последнего часто оказывается слабоват, или же не принимается по каким-либо иным причинам.
– А сейчас? – спросил Джан.
– Сейчас огонь будет открываться по всему, что движется, – категорично произнес приговор Борес. – Причем, насколько знаю, все подходы к заставе должны быть перекрыты. Они же были созданы специально для обороны границ.
Последнее отнюдь не являлось новостью. Но все равно – неприятно, особенно – на фоне предыдущих успехов.
– Ладно, – прервал неприятный разговор Бхан. – Сейчас главное – соединиться с остальными. А там решим, каким образом взять этот орешек. Ведь все равно, возьмем…
60
Ялан был неправ. Большая часть заставы действительно пребывала в нирване по случаю легкой победы, но кое-кто устоял перед соблазнами. По самым разным причинам.
В числе устоявших был и сам президент. Пост считался весьма высоким, сулил дальнейшее продвижение по политической лестнице, а уж нынешний успех вообще мог сыграть роль в карьере вплоть до участия в следующих выборах на один из ключевых постов в правительстве.
Он немедленно послал донесение о случившемся, но к некоторому удивлению, не услышал ничего в ближайших новостях. Затем пришло послание Месед. Прямой начальник не просила, а приказывала сделать все, чтобы победа осталась в тайне. Официально никакого вторжения в Элосту не было, соответственно, не было и разгрома вторгшихся. Более того, правительство вынуждено пока принять план номер десять. И лишь в самом конце сладкой пилюлей шла приписка, мол, труды руководителя заставы не пропадут втуне, и уже оценены самым лучшим образом.
План номер десять предусматривал полную информационную блокаду заставы. Все терминалы отключались от общей Сети, вместо прямого общения включались специальные программы, подобранные так, что ни у кого из возможных корреспондентов не могло возникнуть сомнений, будто они общаются с реальными людьми. Всем обитателям заставы запрещалось покидать ее пределы под угрозой полного лишения потребительских прав. И что толку в дополнительных льготах, когда подобное положение действовало вплоть до отмены самым высоким начальством, то есть, может быть – и бесконечно долго.
Все это заставляло поневоле задуматься. Теперь ни о какой свободе не было речи. Даже программы мобилей отключались по команде из столицы, и все транспортные средства не могли преодолеть некий барьер. Подробное могло означать лишь одно: положение намного серьезнее, чем показалось на первый взгляд. Президент немедленно прозондировал почву, благо, он являлся креатурой Месед, и мог рассчитывать на какие-то пояснения с ее стороны.
Ответ отнюдь не обрадовал. Более того, заставил усомниться в собственном решении выбрать именно такой способ карьеры.
Правда, нанесение превентивного удара давало надежду, что история закончится миром. С другой стороны, номер десятый касался всей границы, и, следовательно, положение было отнюдь не столь радужным. Или вторгшаяся банда была весьма велика и представляла нешуточную угрозу.
По роду деятельности, президент заставы знал гораздо больше простого обывателя, вплоть до реально происходящего в соседних странах, как и о падении Благодатных Земель в Средиземноморье. Знал он и о том, что реальных мобильных сил в Элосте практически нет. Основной упор делался на упреждающий ракетный удар и охрану границы, а воевать на собственной территории никто не предполагал. Просто у страны вечно не хватало средств на модернизацию и ремонт автоматических боевых комплексов, не говоря уже о строительстве новых. Простому человеку главное – избыток самого необходимого от бытовых механизмов и прочих средств обеспечивающих комфорт, до еды, зрелищ и всевозможных дурманящих препаратов. Вот попробуй лишить его привычного комфорта – тогда он взвоет и начнет обвинять всех и каждого. Что ему отдаленная угроза, которую мозг давно привык воспринимать как нечто несерьезное? На то, мол, есть бравые ребята, которые обязательно предотвратят и победят. И невдомек, что бравые ребята давно избалованы тем же комфортом, и потому никого защищать не собираются, а вся некогда грозная армия давно сократилась настолько, что с легкостью размещается на редких пограничных заставах, да и там придается всеобщим порокам, а отнюдь не предотвращает угрозы и бережет родную страну. Все важное делает автоматика.
Президент сам себя тоже отнюдь не считал бравым парнем, и был бы не прочь немедленно прервать контракт, но – поздно. Нет бы, на денек раньше. Теперь, с момента вступления пресловутого десятого пункта, любые отставки не принимаются, более того – даже покинуть приграничную зону никому, включая начальство, не удастся. Дабы не беспокоить зря население и не сеять паники. Пройдет немного времени, подтвержденный приказ достигнет главного мозга заставы, и тот немедленно перепрограммирует всю автоматику так, что попытка уехать обернется элементарной остановкой мобиля в пределах установленной зоны. И хоть пешком иди, только все равно не дойдешь.
Согласно букве правил, требовалось объявить всему персоналу базы о принятых начальством мерах и введении нового положения. Но президент представил бурю всеобщего возмущения, и решил отложить объявление на утро.
Все равно никто никуда никогда не ездит. Разве что, имеет на это право, к тому же – подкрепленное прямыми обязанностями.
Имел до сегодняшнего дня.
61
Напряжение потихоньку спадало, а затем стало сменяться расслабленностью, как почти всегда бывает, когда опасность оказывается далеко позади. Грозные дыроколы опустились на колени, затем и вообще успокоились рядом с сиденьями, вроде и в стороне, и в то же время фактически под рукой. Мобиль стремительно преодолел большую часть пути, оставляя позади не только расстояния, но и подлинные и мнимые угрозы.
Теперь можно было перевести дух. Как бы ни были безумны дикари, они все равно не могли объявиться в здешних местах. Пусть их тысяча или даже две или три, им все равно не по зубам многомиллионный город, значит, рыскать в его дальних окрестностях нет ни иалейшего смысла.
– Кажется, вырвались, – подал голос Ялан.
И – сглазил.
Нет, никто не бросился на мобиль из проносящегося по обочинам дороги леса, не стал стрелять по несущейся машине, и даже не выпустил вслед гранату с чувствительной к теплу головкой. Но скорость мобиля резко упала, а затем он притулился к краю и застыл так, словно стоял здесь всегда. Или просто обустроился надолго.
– Что за?.. – выругалась Браминда.