Из одного двора вырвался мобиль, и стал торопливо выруливать на ведущую из поселка дорогу. Водитель так торопился, что мобиль заносило на уличных поворотах и разок едва не приложило к изгороди. Оказавшаяся на пути пара всадников едва успела прыснуть в стороны, избегая столкновения. Кто-то пустил коня в погоню, да только много ли в том толку?
Мобиль почти вырвался на свободу, когда один из налетчиков спешился и деловито потянул из-за спины трубу ракетомета. Ракета дымчатым следом обозначила свой путь вдогонку, и огненным шаром вспухла при попадании в мобиль.
– Жирная задница! – Будаль припал к окну, наблюдая фрагменты разыгравшейся снаружи бойни.
Его напарник взглянул лишь раз и теперь пребывал в полном трансе. Лишь стекала по щеке капелька пота, да чуть шевелились неестественно побледневшие губы.
Центральная пультовая по традиции имела некоторую защиту, но пока и бывший, и нынешний дежурные даже не думали о ней.
Один из всадников пронесся рядом с домом, заметил стоявшего у окна Будаля и стал разворачивать коня. Винтовка привычно взвилась к плечу, и лишь тогда Будаль несколько опомнился.
Рывок к стене, торопливый удар по предохранительному стеклу. На ладони появилась кровь, только мужчине сейчас было не до каких-то порезов. Будаль рванул рубильник с такой силой, что тот едва не вылетел с оси.
В пультовой коротко рявкнули тревожные сирены, и снаружи на окна упали металлические ставни. Одновременно двери оказались подпертыми засовами, и здание превратилось в небольшую крепость.
Что-то противно ударило по ставням снаружи. Потом – еще и еще. Гаарон вдруг стал медленно оседать на пол. Будаль бросился к дальнему пульту, налетел по дороге на напарника и едва не упал сам.
– Центральная! Нападение на заставу номер девять! Повторяю – нападение «диких» на заставу номер девять! Как поняли? Спите вы там, задница, что ли? Центральная!
– Ваше сообщение записано. Ждите ответа, – безжизненный металлический голос вверг Будаля в состоянии ярости.
– Да где вы там все? Нас убивают! Понимаете: убивают!
Снаружи по ставням опять забарабанило. В сочетании с долетающими до пультовой отчаянными криками это говорило о том, что бой не состоялся, и происходит элементарное избиение.
Сидевший на полу Гаарон внезапно заскулил. Звук настолько не имел ничего общего с обычно воспроизводимым человеческим горлом, что Будаль невольно посмотрел по сторонам в поисках неведомого невесть как попавшего сюда животного.
– Ты! – Будаль сказал, словно плюнул.
Он бы и плюнул, да напарник находился достаточно далеко для уверенного попадания.
В ответ Гаарон заскулил еще жалостливее, будто это могло как-то помочь в нынешней беде.
Одних людей опасность лишает сил, других подстегивает к действиям. Будаль относился к последним. Он повертел головой, а затем устремился к опечатанному сейфу. Пара минут – и из недр наружу были извлечены два пистолет-пулемета, смазанных, хоть сейчас готовых к стрельбе.
– Держи! – оружие описало дугу и ударило в Гаарона. Тот прежде дернулся от боли, а затем машинально прижал «дырокол» к себе.
Рядом упал патронташ с магазинами.
Руки Будаля привычно зарядили оружие. Щелкнул затвор. В ближнем бою «дырокол» был надежной и серьезной штукой, только как стрелять, если между тобой и врагами находятся стены?
Впрочем, дежурный рассчитывал не столько на пистолет-пулемет, сколько на гораздо более эффективную вещь. «Дырокол» что? Так, средство самоуспокоения, да крайний случай. Вторгшихся налетчиков мог ждать гораздо более неприятный сюрприз в лице двух так называемых автоматизированных боевых комплексов. Требовалось лишь пройти все положенные тесты, дать приоритетные и не очень задания и запустить хранящиеся в ангаре, довольно далеко, кстати, от пультовой машины.
– Сейчас, сейчас, – бормотал Будаль, старательно вспоминая положенные в подобных случаях пошаговые операции.
Операций, как назло, было много. Да и не занимался дежурный подобным никогда. Лишь знал всю процедуру теоретически, к тому же, как всегда, часть теории давно вылетела из головы.
– Эй, в доме! Выходи! – голос снаружи, явно чем-то усиленный, заставил обоих мужчин вздрогнуть.
Опять заскулил Гаарон. Он начисто забыл о прижатом к груди «дыроколе», и даже не подумал зарядить оружие.
– … …! – энергично и зло бросил Будаль, на долю секунды оторвавшись от манипуляций с пультом.
– Какие невежливые люди! – по ту сторону стен Бхан повернулся к стоявшим рядом соратникам и осуждающе качнул головой. – Им добром предлагаешь…
В поселке все уже было кончено. Основная часть обитателей валялась в самых разных местах и позах, немногие уцелевшие, исключительно женщины, утоляли похоть победителей, а свободные налетчики тем временем деловито сновали по всем жилым и служебным домам, извлекая из них все, представляющее хоть какую-то ценность и интерес. Второй помощник Бхана Борес, в недалеком прошлом – сам житель Благодатных земель, за прегрешения высланный за пределы Границы и охотно перешедший на службу «диким», был занят вскрытием оружейного склада, одной из непременных принадлежностей любой заставы.
Стоявшие за плечами главаря люди дружно засмеялись. Один из них при этом вытирал выпачканный в крови клинок, что делало картину с точки зрения «диких» еще более потешной.
– Давайте обложим дом минами, – предложил Стет, которому не нашлось должной работы во время штурма поселка.
– Долго, – не согласился Бхан. Он взглянул на воинов и указал на тех, за чьими спинами имелись ракетометы. – Посмотрим, какая броня у неженок. Только отойдем чуть подальше.
Будаль продолжал возиться с программами, когда что-то огненное ударило в ставни и ворвалось внутрь огненным вихрем. Затем все это повторилось еще раз, но оба последних обитателя поселка этого уже не увидели…
9
– Слушай, замполлитра, объясни мне такую вещь…
– Ну?
Мы уже изрядно попарились со всеми вытекающими последствиями, и глаза Птичкина были несколько осоловелыми. Подозреваю, я тоже был отнюдь не в лучшей форме. Потому и выбрался на свежий воздух покурить, а заодно – хоть немного протрезветь после всех лошадиных доз самогона.
Воздух к некоторому моему огорчению свежим отнюдь не являлся. Стояла глубокая ночь, однако вожделенной прохлады не было и следа. Теплынь, разве что, не жарило солнце, и небо усеяно звездами. Только в стороне далекого города стояло едва заметное отсюда зарево его огней, их слабых отблеск в атмосфере, несколько портящее патриархальный пейзаж, да часть неба была просто черной. Будто там что-то было, и это что-то загораживало свет звезд.
– Тут ведь коммунизм?
– С чего ты взял? – подозрительно уставился на меня Птичкин.