Невольно встревоженный, хотя он и не хотел показать это, офицер покачал головой:
– И он всегда живет в этом имении, замкнутом стенами, решетками и слугами?
– Иногда он выезжает, без сомнения, чтобы посетить другие свои владения, всегда с мажордомом и капелланом, но никогда не видели, как он уезжает и приезжает.
Внезапно наступила тишина, такая гнетущая, что, желая нарушить ее, офицер попытался рассмеяться. Повернувшись к замершим товарищам, он воскликнул:
– Он шутник, ваш князь! Или псих! А мы не любим психов! Но, раз ты говоришь, что великой герцогине не нравится, когда его задевают, его не тронут. У нас сейчас достаточно других дел. Однако мы пошлем гонца во Флоренцию и…
Он внезапно сменил тон и угрожающе поводил пальцем под самым носом бедного Орланди.
– …и если ты солгал нам, мы не только вытащим из гнезда твою ночную птичку, но ты еще узнаешь, сколько весят ножны моей сабли! В путь, ребята! К монастырю Монт-Оливети. Сержант Бернарди, ты останешься здесь с одним взводом! Слишком уж несет елеем от этой проклятой виллы! Присматривай за ней. Надо быть начеку!
Стуча по полу сапогами и саблями, жандармы покинули зал. Орланди повернулся к Марианне, неподвижно ожидавшей с Гракхом и Агатой окончания этого необычного диалога.
– Извините, синьорина, но я не мог позволить этим людям броситься на штурм виллы Сант'Анна. Это никому не принесло бы счастья… ни им, ни нам.
Заинтригованная Марианна не могла побороть искушение задать несколько вопросов о странном персонаже, послужившем предметом спора.
– Вы действительно так боитесь за этого князя? Однако вы даже не видели его никогда!
Орланди пожал плечами и взял со стола зажженный канделябр, чтобы проводить путешественников на второй этаж.
– Нет, я никогда не видел его. Но я хорошо вижу, что делается от его имени. Князь очень великодушно относится к простым людям. И затем, как можно знать, куда доходит власть такого человека, как он? Лучше оставить его в покое. Его щедрость известна, но неизвестно еще, каков он в гневе… и если бы какой-нибудь отщепенец или окаянный…
Орланди снова трижды перекрестился.
– Сюда, синьорина!.. Затем я провожу кучера в его помещение. А для служанки – маленькая комната рядом с вашей.
Он открыл перед Марианной дверь в просто обставленную, но опрятную комнату. Побеленные известью стены не загромождала лишняя мебель. Узкая длинная кровать из темного дерева, с таким высоким изголовьем, что у Марианны появилось неприятное ощущение, словно она находится перед мавзолеем, стол и два твердых стула, большое распятие и несколько благочестивых картинок составляли убранство комнаты. Если бы не красные занавески у маленького окна и кровати, могло бы показаться, что это монастырская келья. Туалетные принадлежности и большая белая фаянсовая миска находились на стоявшем в углу столике. Все это освещалось скупым светом масляной лампы.
– Вот, это моя самая хорошая комната, – с удовлетворением сказал синьор Орланди. – Я надеюсь, что синьорина будет довольна. Должен ли я теперь предупредить синьора Зеччини?
Марианна вздрогнула. История невидимого князя заставила ее забыть собственные заботы и особенно ту таинственную особу, которая ждет ее с утра. Сейчас она узнает, кто он такой.
– Предупредите его и скажите, что я жду. Затем подадите нам ужин.
– А ваш багаж доставить тоже сюда?
Марианна заколебалась. Она не знала, входило ли в планы крестного, чтобы она надолго осталась в этой гостинице, и подумала, что багаж не пострадает, если проведет еще одну ночь в карете.
– Нет, я не знаю, останусь ли я здесь. Принесите только большой ковровый мешок, который лежит внутри берлины.
Когда Орланди удалился, она из предосторожности отправила спавшую на ходу Агату к себе, предупредив, чтобы она оставалась на месте, пока ее не позовут.
– А… если я засну? – спросила девушка.
– Спите спокойно. Я разбужу вас к ужину… Бедная моя Агата, вы не представляли себе, что путешествие будет таким утомительным?
Из-под измятого чепчика Агата благодарно улыбнулась хозяйке:
– Да, это было тяжело, но так интересно. К тому же вместе с мадемуазель я готова идти хоть на край света. Но надо признаться, что в этой гостинице не так уж хорошо. Хотя на дворе и май, не мешало бы протопить.
Марианна показала рукой, чтобы она замолчала и шла к себе через низкую дверь, соединявшую обе комнаты, ибо кто-то постучал.
– Войдите! – сказала Марианна, когда ее субретка исчезла.
Дверь медленно отворилась, очень медленно, словно тот, кто был за нею, стеснялся или колебался. Наконец появилась высокая фигура в суконном одеянии с короткими штанами, в белых чулках и громадных туфлях с пряжками, в круглой, надвинутой на колпак шляпе. Шляпа покинула свое место, колпак остался, а новоприбывший, сложив руки, поднял глаза к потолку и вздохнул.
– Слава Богу! Наконец вы прибыли! Вы не можете себе представить, как я терзался весь день среди этой солдатни! Но вы уже здесь, и это главное.
Слушая это приветствие в форме благодарственой молитвы, Марианне хватило времени прийти в себя от удивления, обнаружив, что синьор Зеччини не кто иной, как аббат Бишет. Но несчастный был так заметно не в себе от своей одежды, вернее, эта одежда придавала ему такой забавный вид, что Марианна не могла удержаться от смеха.
– Что это вы так вырядились, господин аббат! Вы разве не знаете, что Пасха была три недели назад и карнавал давно уже закончился?
– Не смейтесь, умоляю вас. Я достаточно выстрадал в этом нелепом наряде. Если бы это не было необходимо и если бы его преосвященство из предосторожности не потребовал…
– Где мой крестный? – спросила Марианна, сразу став серьезной. – Я думала найти его здесь.
– Вы должны были помнить, что князь Церкви нуждается в больших предосторожностях, чем кто-либо иной, во время таких ужасных событий, которые мы переживаем. Последнее время мы квартировали в монастыре Монт-Оливети, но затем из осторожности покинули его.
– Это было действительно очень благоразумно, – признала Марианна, подумав о том, что несколькими минутами раньше сказал неистовый жандарм. Именно к этому монастырю они направились.
– И где находится его преосвященство сейчас?
– Напротив, – ответил аббат, показывая в окно на колокольню собора. – Он устроился сегодня утром у церковного сторожа и ожидает вас.
Марианна бросила взгляд на висевшие у нее на шее миниатюрные золотые часы.
– Уже поздно. Церковь должна закрыться… охраняться…
– Вечерняя служба только начинается. Предпринятые Императором меры касаются только монастырей, но не церквей, где богослужение должно продолжаться. Службы проходят регулярно. В любом случае сторож должен оставить одну дверь открытой при необходимости на всю ночь. Его преосвященство будет вас ждать после вечерни.