– Отлично, – сказал Худ. – Потому что я хотел сегодня сесть и прикинуть, сколько денег и человеческих жизней удалось спасти благодаря донесениям Вайенза. Может быть, даже подключим наш финансовый отдел. Пусть порадуют крючкотворов с Холма.
Роджерс кивнул.
Худ повернулся к Марте и Дарреллу Маккаски. Даррелл был, как всегда, невозмутим, настоящий символ ФБР. Марта нетерпеливо покачивала ногой.
– Вы не сможете помочь в этом деле, – сказал Херберт. – А посему завтра же отправляетесь в Испанию. Марта удивленно вскинула голову.
– Багз прислал мне отчет, пока я летел из Лондона, – пояснил Худ. – Мадридская полиция провела серию арестов среди баскских националистов.
Ожидаются серьезные международные осложнения.
На лице Маккаски не дрогнул ни один мускул, зато Марта просияла, Она радовалась каждой возможности испытать свои дипломатические способности и лишний раз попробовать себя на межгосударственном уровне.
– Испанцы просят оказать им дипломатическую и разведывательную помощь, – продолжал Худ, – Выбор пал на вас. Багз и люди из госдепартамента уже собирают необходимые материалы. Они будут готовы до вашего отлета.
Худ объявил перерыв и попросил Роджерса задержаться. Как только за Бобом Хербертом закрылась дверь, он встал из-за стола и сел в кресло напротив генерала.
– Ну как, попал в передрягу?
– Знаешь, что самое смешное? – ответил Роджерс. – Приходилось бывать и в более сложных ситуациях. Достало меня другое.
– Расскажешь?
– Конечно, – кивнул Роджерс. – Тем более что это имеет прямое отношение к моей отставке.
Худ с изумлением смотрел, как Роджерс вытащил из внутреннего кармана почтовый конверт и положил его на стол.
– Сочинил сегодня утром, после твоего звонка. Вступит в силу, как только подберете мне замену.
– С чего ты взял, что я приму твою отставку? – спросил Худ.
– С того, что от меня никакой пользы тут не будет. И хватит об этом. Я уверен, что смогу принести больше пользы на другом месте.
– Где? – резко спросил Худ.
– Не хочу изображать из себя пророка, но Ближний Восток кое на что раскрыл мне глаза. Америке угрожает опасный и опытный противник.
– Терроризм?
– Терроризм. И наша к нему полная неподготовленность. Правительство связано обязательствами и экономическими заботами. Группы типа Оп-центра и ЦРУ слишком малочисленны. Авиалинии, международные компании и военные базы с трудом защищают сами себя. Вместо электронной и спутниковой разведки нам нужны агенты-профессионалы. И самое главное, нужна новая. упреждающая тактика. Пол, я верю в это сильнее, чем во что-либо. Чтобы противостоять терроризму, нам нужна мощная и столь же опасная сила.
Худ пристально посмотрел на собеседника.
– Я постараюсь тебя отговорить.
– Даже не пытайся, – отрезал Роджерс. – Я абсолютно убежден в своей правоте.
– Знаю, – кивнул Худ. – Но я о другом. Я постараюсь отговорить тебя от отставки. Почему бы тебе не создать свой отдел внутри Оп-центра?
Теперь у дивился Роджерс. Прошло несколько секунд, прежде чем он смог ответить.
– Пол, ты соображаешь, что говоришь? Я веду речь не об альтернативном использовании десанта. Я имею в виду подразделения совершенно иного типа. i – Я понял, – сказал Худ, – Мы не сможем провести их ни по одной статье.
– Значит, и не будем проводить.
– Откуда же возьмется финансирование?
– Будем учиться на ошибках Стивена Вайенза, сказал Худ. – Я всегда найду способ выбить под это де деньги. На Эдад Колахана можно положиться. Надо извлечь урок из наших просчетов в Турции. Мы должны просмотреть все данные, продумать способ более эффективного использования РОЦа.
– Мобильные, скрытые операции, – подсказал Роджерс.
– С невидимыми бойцами, – добавил Худ. – Возможности есть. А у тебя есть желание это наладить? Роджерс покачал головой.
– Как насчет самих акций? Я пристрелил террориста в Ливане. Око за око.
Закон джунглей. Я вынес ему приговор, и сам же его исполнил. И если потребуется, готов повторить это еще раз.
– Я знаю, – ответил Худ. – И не стану тебе возражать.
– Вот как? – удивленно поднял брови Роджерс. – На тебя не похоже, Пол. Ты всегда выступал против смертной казни.
– Ты прав, Майк, – сказал Худ. – Но ты ведь все равно этим займешься.
Будешь этаким пустынным патриархом, с посохом в одной руке и автоматом «узи» – в другой. Такой вариант не устроит ни тебя, ни меня. Я верю тебе и хочу тебе помочь.
Худ взял со стола прошение об отставке и протянул его Роджерсу.
– Надеюсь, ты не пытаешься удержать меня от роли карающего Моисея? – спросил генерал, глядя на конверт, – Как будто тебя можно от чего-то удержать, – проворчал Худ. – По правде говоря, я пытаюсь решить с твоей помощью еще один вопрос. Надо развести Боба и Марту. Он с удовольствием займется разработкой твоего проекта.
Роджерс улыбнулся.
– Надо подумать. Мне очень о многом надо подумать. Несколько часов назад я хотел вообще выйти из проклятой игры. Вы пришли мне на помощь и вытащили из дыры, в которую я сам угодил. При этом даже не позволили мне расплатиться.
– Я знаю, ты привык за себя платить сам, – сказал Худ.
– И этим всегда гордился, – задумчиво произнес Роджерс. Некоторое время он молча смотрел в пустоту. – А потом старый мой друг напомнил мне одну простую вещь: даже если ты соревнуешься в одиночку, это не значит, что рядом с тобой никого нет.
– Правильно. – Худ по-прежнему протягивал Роджерсу конверт. – Я тебя не тороплю, но у меня устала рука. Не хочу тебя терять, Майк. Ну, что скажешь? Мы вместе?
Роджерс посмотрел на конверт, затем с неожиданным проворством выхватил его из руки Худа и спрятал в нагрудный карман.
– Конечно, – кивнул Роджерс. – Мы вместе.
– Ну и хорошо, – сказал Худ. – Теперь давай думать, как спасти от стервятников нашего друга Вайенза.
Худ пригласил Херберта, и они принялись за работу с такой энергией и энтузиазмом, какого давно не наблюдалось в группе. Худ не собирался благодарить за это курдских террористов. Как бы то ни было, в ожидании главного финансиста Эдда Колахана он неожиданно вспомнил фразу из прошлого. Принадлежала она японскому адмиралу Ямамото. Проведя атаку на Пирл-Харбор, которая должна была по замыслу японского командования сокрушить сопротивление США в Тихом океане, Ямамото сказал: «Боюсь, что своими действиями мы разбудили спящего гиганта и наполнили его ужасной решимостью».
Худ вдруг поймал себя на мысли, что никогда раньше они не были так целеустремленны и... так решительны.