– Конечно, сэр. Спасибо, господин президент. Райан повернулся и без всякой цели направился в сторону огромного больничного гаража. Там он увидел чернокожего мужчину лет сорока, который курил сигарету, не обращая внимания на надписи, запрещающие предаваться здесь этому греху.
Президент подошел к нему, не замечая, что за ним следуют три агента Секретной службы и двое солдат.
– Не найдется закурить?
– Конечно. – Мужчина, сидевший на кирпичном бордюре, уставившись в бетонную площадку перед собой, даже не поднял голову. Левой рукой он протянул ему пачку сигарет и бутановую зажигалку.
– Спасибо. – Райан закурил, сел футах в четырех от мужчины и, закурив, возвратил взятое.
– У тебя тоже, приятель?
– Что ты имеешь в виду?
– В этой больнице моя жена. Она заболела. Работала в одной семье вроде как няней. Все там подхватили заразу. Вот теперь заболела и она.
– Моя жена – врач, работает здесь, в больнице. Лечит заболевших.
– Им ничем не поможешь, приятель, ничем.
– Знаю. – Райан глубоко затянулся.
– Даже не пустили меня к ней, сказали, что это слишком опасно. Взяли мою кровь, сказали, чтобы я никуда далеко не уходил, курить запретили. Теперь ее не увидишь. Боже милостивый, что это такое?
– Если бы ты был болен и знал, что можешь заразить жену, как бы ты сам поступил?
Мужчина согласно кивнул.
– Я знаю. Врач сказал мне об этом. Он прав. Я знаю. Но это не значит, что так должно быть. – Он помолчал. – Вот поговорил с тобой и стало легче.
– Да, пожалуй.
– Гребаные мерзавцы сделали это, так сказали по телевидению, кто-то в этом виноват. Они должны заплатить, да, заплатить за такое зло.
Райан не знал, что на это ответить. Вмешался другой голос, голос Андреа Прайс.
– Господин президент? Вам звонит директор ЦРУ.
При этих словах мужчина поднял голову и посмотрел на Райана.
– Это вы?!
– Да, сэр, – негромко ответил Джек.
– Вы говорите, что ваша жена работает в больнице? Кивок. Глубокий вздох – Да, она работает здесь уже пятнадцать лет. Я приехал, чтобы повидаться с ней и увидеть своими глазами, как обстоят дела. Мне очень жаль – Вы о чем?
– Что вас не пустили, а вот меня пустили… Мужчина покачал головой.
– Ну, вам на самом деле нужно было самому посмотреть на то, что делается, верно? Очень жалко, что с вашей дочкой случилось такое на прошлой неделе. Как она?
– Вроде оправилась. В таком возрасте потрясения проходят быстро.
– Это хорошо. Спасибо, что поговорили со мной.
– Спасибо за сигарету. – Президент встал, подошел к агенту Прайс и взял из ее рук телефонную трубку. – Эд, это Джек.
– Господин президент, нам нужно, чтобы вы срочно вернулись в Вашингтон. У нас есть кое-что. Мне кажется, вы должны это увидеть, – послышался голос Эда Фоули. Он не мог сообразить, как объяснить своему президенту, что вещественное доказательство висит на стене конференц-зала в штаб-квартире ЦРУ.
– Буду через час, Эд.
– Понятно, сэр. Мы постараемся все подготовить.
Райан нажал на кнопку и передал Прайс телефонную трубку.
– Поехали.
Прежде чем вылететь в Вашингтон, всем пришлось пройти процедуру обеззараживания. В больнице оборудовали большое помещение, разделенное на этот раз перегородкой для мужчин и женщин. Вода была горячей и пахла химикалиями, но этот запах сообщил Райану чувство безопасности, в котором он так нуждался. Он облачился в чистый зеленый костюм хирурга. Ему уже приходилось надевать такую одежду, когда он присутствовал при рождении своих детей. Счастливые воспоминания. Но все это в прошлом, подумал Райан, направляясь к «сабербену», чтобы возвратиться в Форт-Генри, где его ждал вертолет. По крайней мере душ взбодрил его. Такого ощущения может хватить на несколько часов, подумал президент Соединенных Штатов, когда VH-3, оторвавшись от земли, взял курс на юго-запад, к Белому дому. Если повезет.
* * *
Это был самый неудачный день учений в истории Национального центра боевой подготовки. Солдаты Одиннадцатого мотомехполка и танкисты Каролинской бригады Национальной гвардии ползали, как слепые котята, по местности в течение пяти часов, едва выполняя поставленные перед ними задачи. При повторной демонстрации в «комнате звездных войн» были обнаружены случаи, когда танки обеих частей находились на расстоянии менее тысячи метров друг от друга, в пределах прямой видимости, но не открывали огня. Ни у одной из сторон ничего не получалось, и условное сражение не то чтобы закончилось, а просто остановилось из-за взаимной апатии. Перед полуночью боевые машины выстроились и направились в свои лагеря, а старшие офицеры собрались в доме генерала Диггза на холме.
– Привет, Ник, – мрачно поздоровался полковник Хэмм.
– Привет, Эл, – невеселее отозвался полковник Эддингтон.
– Что за чертовщина у вас происходит? – потребовал ответа у обоих командиров генерал Диггз.
– Солдаты проявляют рассеянность, – первым ответил командир бригады Национальной гвардии. – Мы все беспокоимся о своих семьях, которые находятся дома. Здесь мы в безопасности, а вот они под угрозой. Трудно обвинять солдат, что их внимание и мысли направлены не на выполнение боевых задач, генерал. Ведь они всего лишь люди.
– Я могу только добавить, что наши ближайшие родственники, похоже, находятся здесь в безопасности, генерал, – согласился с товарищем Хэмм. – Но у всех нас есть близкие и в остальном мире.
– Отлично, джентльмены, у вас была возможность поплакаться в жилетку. Думаете, мне нравится то, что происходит в стране? Однако ваша задача заключается в том, чтобы руководить своими людьми, и вы должны руководить ими, черт побери! На случай, если вы, два военных вождя, еще не заметили этого, позвольте обратить ваше внимание на то, что все долбаные Соединенные Штаты остановили свою работу из-за этой эпидемии – за исключением нас! Что вы думаете об этом, полковники? Разве вам не говорили, что служба в армии вовсе не легкая работа? А командование армейскими подразделениями еще труднее, черт побери, но это наша работа, и если вы, джентльмены, не в состоянии справиться с ней, найдутся офицеры, способные это сделать.
– Ничего не выйдет, сэр. Сейчас нас никто не может заменить, – лукаво улыбнулся Хэмм.
– Полковник…
– А ведь он прав, Диггз, – сказал Эддингтон. – Иногда становится слишком трудно. Перед нами враг, с которым мы не в силах бороться. Но наши парни придут в себя, как только привыкнут к ситуации, может быть, получат из дома хорошие вести. Вы ведь знакомы с историей, генерал. Наши люди – да, конечно, они солдаты, но прежде всего люди. Они потрясены. Да и я тоже, Диггз.