– И это тот самый реактивный самолет.
– Совершенно верно, господин президент. Это действительно тот самый реактивный самолет. Считается, однако, что он потерпел катастрофу и рухнул в море сразу после промежуточной посадки в Ливии для дозаправки. У нас масса документов, подтверждающих факт гибели самолета. За исключением одного. – Мюррей снова постучал пальцем по огромной фотографии. – Этот снимок был сделан Доминго Чавезом…
– Вы знаете его, господин президент, – добавила Мэри-Пэт.
– Продолжайте. Когда Чавез сделал этот снимок?
– Кларк и Чавез на прошлой неделе сопровождали государственного секретаря Адлера в его поездке в Тегеран.
– Сообщение о катастрофе, в которой погиб этот самолет, было получено задолго до этого. За его гибелью даже следили радиолокаторы одного из наших эсминцев, когда с самолета был подан сигнал бедствия. Никаких следов погибшего самолета не удалось обнаружить, абсолютно никаких, – продолжал Мюррей. – Эд?
– Когда режим в Ираке распался, Иран позволил его высшему военному руководству скрыться из страны. У этих генералов были собственные золотые парашюты. За время пребывания на службе у иракского президента они сделали огромные вклады в различные банки, десятки миллионов каждый – долларов, разумеется. Наш друг Дарейи даже обеспечил их транспортом, понимаете? Они начали исчезать из Ирака буквально на следующий день после исчезновения этого реактивного самолета, – сообщил Фоули присутствующим. – Их отправили в Хартум, в Судан. Резидентом ЦРУ служит там Фрэнк Клейтон. Он поехал в аэропорт и сделал вот эти фотографии прилетавших в Хартум иракских генералов, чтобы подтвердить полученную нами разведывательную информацию. – Директор ЦРУ положил на стол пачку фотографий.
– Похоже, это действительно тот же самый самолет, но что, если кто-то подделал буквы регистрационного кода? – спросил Райан.
– У нас есть еще одно доказательство, – сказал Мюррей. – В Хартуме два человека заболели лихорадкой Эбола.
– Кларк и Чавез разговаривали с врачом, который лечил их, несколько часов назад, – добавила Мэри-Пэт.
– Оба пациента прилетели в Хартум на этом самолете. У нас есть фотографии, на которых видно, как они сходят по трапу. Таким образом, – сказала директор ЦРУ, – нам известно, что самолет вылетел из Заира с человеком, больным лихорадкой Эбола на борту. Самолет исчезает – якобы в результате авиакатастрофы, – но меньше чем через двадцать четыре часа оказывается в другом городе, и два пассажира, прилетевших на нем, заболевают той же болезнью, которой болела монахиня. Пассажиры прилетели в Судан из Ирака, с промежуточной посадкой в Иране.
– Кому принадлежит самолет? – спросил Арни.
– Одной корпорации. Через несколько часов мы получим от швейцарцев подробности о ней. Но пилоты на самолете были иранцами. У нас есть информация о них, потому что они проходили подготовку у нас в стране, – объяснил Мюррей. – И наконец оказывается, что на этом самом самолете в Тегеран прилетел наш приятель Дарейи. Похоже, самолет сняли с международных рейсов и Дарейи пользуется им, чтобы летать теперь по своей новой стране. Итак, господин президент, мы можем связать в одно целое болезнь, самолет и его владельца. Завтра мы встретимся с руководителями корпорации, производящей самолеты «гольфстрим» и узнаем у них, нет ли у этого самолета каких-то особенностей, которые подтвердили бы, помимо регистрационного кода, что это тот самый самолет. Затем обратимся к швейцарцам с просьбой выяснить, кому принадлежат остальные самолеты этой корпорации, и забрать у них бортовые журналы, в которых регистрируются все рейсы.
– Таким образом, сэр, теперь нам известно, кто явился виновником распространения эпидемии, – закончил Мюррей. – Эту логическую цепь доказательств трудно опровергнуть.
– Нам понадобится выяснить еще кое-что, – заметила Мэри-Пэт. – Биографию доктора Моуди, проследить за перевозкой партий обезьян – ими пользуются для медицинских исследований, связанных с лихорадкой Эбола. Выяснить, каким образом они сумели инсценировать авиакатастрофу. Вы не поверите, но эти мерзавцы даже обратились в страховую компанию, требуя компенсации.
– Вот что, пока мы ненадолго прервем это совещание. Андреа?
– Слушаю, господин президент.
– Вызовите сюда министра обороны Бретано и адмирала Джексона.
– Будет исполнено, сэр. – Она вышла из зала. Эд Фоули подождал, когда за ней закрылась дверь.
– У нас есть еще кое-что, господин президент.
– Слушаю тебя, Эд.
– Дело вот в чем. Я даже еще не говорил об этом с Дэном. Теперь нам известно, что за всем этим стоит Объединенная Исламская Республика, точнее, аятолла Махмуд Хаджи Дарейи. Чавез сказал кое-что, перед тем как мы отправили его и Джона в Африку. Противник может предполагать, что нам удастся проследить цепь происходящих событий и опознать его. Обеспечить полную секретность такого почти невозможно.
– Ну и что?
– Возникают два вопроса, Джек. Во-первых, они могут прийти к выводу, что разработанный ими ход событий необратим и потому не имеет особого значения, узнаем мы об этом или нет. Во-вторых, давайте вспомним, как они совершили покушение на президента Ирака и в результате захватили страну. У них все время был кто-то совсем рядом с иракским президентом.
В зале воцарилась тишина. Райан принялся размышлять над первым вопросом. Дэн Мюррей посмотрел на своего инспектора по особым поручениям, и они обменялись взглядами, думая о втором.
– Господи, Эд, – произнес директор ФБР после непродолжительной паузы.
– А ты обдумай ситуацию, Дэн, – сказал директор ЦРУ. – У нас есть президент, но нет вице-президента. Есть Сенат и треть палаты представителей. Кое-кто по-прежнему сомневается в законности перехода к Джеку президентских полномочий. В стране нет по-настоящему влиятельных политических деятелей, да и вакансии в кабинете министров еще не заполнены. Прибавь к этому разразившуюся эпидемию, из-за которой нарушена жизнь всей страны. Почти для всех сторонних наблюдателей мы кажемся слабыми и уязвимыми.
Райан поднял голову в тот момент, когда в зал вернулась Андреа.
– Одну минуту, – произнес он. – Они попытались захватить Кэтлин. Зачем делать это, если им нужно устранить меня?
– О чем идет речь? – спросила Прайс.
– Противник сумел продемонстрировать свою пугающую силу и способность нанести мощный удар. Начать с того, – продолжил Фоули, – что они сумели внедрить своего человека в личную охрану иракского президента и в нужный момент устранили его. Далее, операция на прошлой неделе была осуществлена с помощью глубоко законспирированного агента, который жил в Америке больше десяти лет и за все это время ничем не привлек к себе внимания, но, когда получил приказ и начал действовать, без малейших колебаний оказал помощь в попытке похитить – или убить – ребенка.
– Нам это тоже приходило в голову, – был вынужден согласиться Мюррей. – Разведывательное управление сейчас занимается этой проблемой.