– Да, сэр. Форт Мид все ещё читает их донесения. Шифр Ватикана немного старомоден, и поэтому мы можем преодолевать его просто силой.
– А наши шифры?
– Сейчас мы пользуемся стандартом под названием «Чечётка». Он полностью произволен и потому теоретически нераскрываем – если только кто-то не допустит небрежности и не использует его повторно, но при шестистах сорока семи миллионах транспозиций на ежедневной дискете CD-ROM это очень маловероятно.
– А как относительно телефонной связи?
– STU? – спросил Гудли, увидев кивок президента. – Секретный телефонный аппарат, компьютеризованный, с шифровальным ключом, созданным на компьютере с использованием 256 бит. В эту систему можно проникнуть, но для этого понадобится компьютер, соответствующий алгоритм и по меньшей мере две недели работы. При этом чем короче разговор, тем труднее раскрыть шифр, а не наоборот. Учёные в Форт Мид сейчас пробуют использовать уравнения квантовой физики, для того чтобы найти способ взлома шифров, и они, по-видимому, добились определённых успехов, но если вам нужно более подробное объяснение, то спрашивайте кого-нибудь другого. Когда мне пытались рассказать об этом методе, я даже не притворялся, что слушаю, – признался Гудли. – Это настолько сложно, что мне не удалось проникнуть через поверхностную плёнку и заглянуть внутрь.
– Да, привлеки своего друга Ганта, – предложил Райан. – Похоже, что он здорово разбирается в компьютерах. Между прочим, расскажи ему об этих событиях в России. Не исключено, что он сможет создать модель последствий, которые будет иметь для экономики страны открытие этих двух месторождений.
– Если только там все станут играть по правилам, – предостерёг Уинстон. – Если они поддадутся коррупции, которая опустошала их экономику в течение последних нескольких лет, то нетрудно предсказать, что все сведётся к нулю.
* * *
– Мы не можем допустить, чтобы это повторилось, товарищ президент, – сказал Сергей Николаевич, сидя за ополовиненным стаканом водки. Она по-прежнему оставалась лучшей в мире и была единственным российским продуктом, которым страна могла похвастаться. От этой мысли он сердито нахмурился, вспомнив, чем стала теперь Россия.
– Что вы предлагаете, Сергей Николаевич?
– Товарищ президент, эти два открытия являются для нас небесным даром. Если мы используем их должным образом, мы сможем преобразить нашу страну – или, по крайней мере, заложить надёжное основание для этого. Поступления в конвертируемой валюте будут колоссальными, и появится возможность использовать эти деньги для перестройки такого объёма инфраструктуры, что изменится вся наша экономика. Если, конечно, – он поднял палец, словно предупреждая, – мы не позволим нескольким ворюгам украсть деньги и положить их на свои счета в Женеве или Лихтенштейне. Там они не принесут нам никакой пользы, товарищ президент.
Головко умолчал о том, что несколько высокопоставленных чиновников всё-таки извлекут немалую выгоду из этого процесса. Он даже не сказал, что сам будет одним из них так же, как и президент. Слишком трудно ожидать от людей, чтобы они не воспользовались такой благоприятной возможностью. «Честность является добродетелью, которую легче всего найти у тех, кто может позволить себе это, и пусть пресса убирается ко всем чертям», – подумал профессиональный разведчик. Что полезного сделали журналюги для его страны или для какой-нибудь другой? В лучшем случае они выносили на свет божий честную работу одних и нечестную – других. Сами же настоящей работой почти не занимались, и к тому же их так же легко подкупить, как и всех прочих.
– И кто же получит концессию на разработку этих месторождений? – спросил президент России.
– Право на эксплуатацию нефтяного месторождения получит наша собственная компания, которая и нашла его, а также американская компания, «Атлантик Рич-филд».
В любом случае у них больше опыта добычи нефти в таких климатических условиях, а нашим людям придётся научиться многому. Я бы предложил выплатить им гонорар за оказанные услуги – щедрый гонорар, но не участие в прибылях от разработки нефтяного месторождения. Заключённый ранее контракт по разведке нефти был составлен именно таким образом – очень щедрый по денежным выплатам, но в нём не было предусмотрено участие в каких-либо прибылях от эксплуатации месторождений, если их удастся обнаружить.
– А как относительно месторождения золота?
– Там ещё проще. Иностранцы не принимали участия в разведывательных работах. Некий Гоголь получит, конечно, долю от прибыли, но он уже стар, и у него нет наследников. К тому же он, судя по всему, человек с малыми потребностями. Хороший дом с отоплением и новое охотничье ружьё полностью удовлетворят его, если судить по поступившим к нам отчётам геологической экспедиции.
– А какова ценность этого месторождения?
– Никак не меньше семидесяти миллиардов. Все, что нам потребуется, это закупка специального оборудования. Самое лучшее может поставить нам американская компания «Катерпиллер».
– А это необходимо, Сергей?
– Товарищ президент, американцы наши друзья – в определённом смысле, – и будет совсем неплохо сохранить хорошие отношения с их президентом. К тому же их тяжёлое оборудование – лучшее в мире.
– Лучше, чем у японцев?
– Для этих целей – да, лучше, хотя и немного более дорогое, – ответил Головко. Он думал о том, что, по сути дела, все люди одинаковы и, несмотря на образование, полученное им в молодости, в каждом человеке скрывается капиталист, ищущий способы уменьшить расходы и увеличить прибыль, часто забывая при этом о более важных проблемах.
– А кому понадобятся деньги?
Редкий смешок в этом кабинете.
– Товарищ президент, деньги нужны всем. Если смотреть на этот вопрос с практической точки зрения, первыми будут военные.
– Да, конечно, – ответил российский президент, смирившийся с неизбежностью. – Они всегда требуют денег. Между прочим, есть какие-нибудь новости о покушении на ваш автомобиль? – спросил он, просматривая документы.
Головко покачал головой.
– Милиция не достигла особого прогресса. В настоящее время считают, что истинной целью был этот Авсеенко, а появление моего автомобиля рядом с ним явилось простой случайностью. Но милиция продолжает расследование.
– Держите меня в курсе дела, ладно?
– Конечно, товарищ президент.
Сэм Шерман был одним из людей, с которыми возраст обошёлся плохо, хотя он и сам ничем не противодействовал этому. Большой любитель гольфа, он передвигался от одной лунки к другой на гольф-карте. Шерман весил так много, что ему было трудно пройти больше чем несколько сотен ярдов за весь день. Как это печально для человека, который когда-то в молодости был игроком первой линии защиты в команде «Принстонские тигры» и отлично играл в американский футбол. Ничего не поделаешь, мышцы превращаются в жир, если не использовать их должным образом. Однако чрезмерный вес отнюдь не был препятствием для острого ума Шермана. При выпуске он был пятым в классе, студенты которого не отличались глупостью. Он получил два диплома – по геологии и по деловому администрированию. К этим документам на пергаменте Шерман быстро прибавил степень магистра, полученную в Гарварде, а затем и учёную степень доктора философии [9] , которую он защитил в университете Техаса. Эта степень тоже имела своей темой геологию, так что Самуил Шерман мог не только говорить с разведчиками недр о геологических породах, но и обсуждать проблемы финансирования с членами совета директоров. Это была одна из причин, по которой акции «Атлантик Ричфилд» котировались на бирже так же высоко, как и акции нефтяных компаний во всем мире.