— Я знаю. Кто-то у вас в Лэнгли? Ведь там говорится о служебном расследовании.
— Нет, это не у нас.
— Вот как? — Доктор Эллиот откинулась на спинку кресла и поправила свой синий шелковый галстук. — Тогда чьих же это рук дело?
— Мы не знаем, Лиз. — Кабот казался еще более смущенным, чем она ожидала. А вдруг ему пришло в голову, что это он — объект расследования? — промелькнула у нее игривая мысль. Интересная идея, стоит подумать. — Мы хотим поговорить с Хольцманом.
— Зачем?
— Мы и ФБР побеседуем с ним — неофициально, разумеется. Попытаемся убедить, что он поступает безответственно.
— Кому пришла в голову такая мысль, Маркус?
— Райану и Мюррею.
— Неужели? — Она сделала паузу, словно обдумывая предложение. — Мне кажется, что этого делать не следует. Вы ведь знаете, какими упрямыми бывают репортеры. Если уж обращаться к ним, надо уметь делать это… гм… Если хотите, я могла бы поговорить с ним сама.
— Это очень серьезный вопрос. Спинакер — ценный агент. — Кабот повторялся, стоило ему начать волноваться.
— Мне это известно. Райан дал это ясно понять, рассказывая о его сообщении, — когда вы болели. Эти данные так и не удалось проверить?
Кабот покачал головой.
— Нет. Райан летал в Англию, чтобы уговорить англичан выяснить ситуацию, но на это потребуется время.
— Как по-вашему, что мне сказать Хольцману?
— Скажите ему, что он подвергает опасности очень важную операцию, ставит под угрозу жизнь ценного агента. Его могут раскрыть, и политические последствия окажутся катастрофическими, — закончил Кабот.
— Да, это может оказать нежелательное воздействие на политические отношения, верно?
— Если Спинакер прав, предстоит огромная политическая перетряска в России. Стоит нам продемонстрировать, что мы догадываемся о положении Нармонова, — и мы ставим нашего агента в трудное положение. Не забывайте, что…
Эллиот прервала его рассуждения.
— Кадышев — наш главный козырь. И если его накроют, нам будет некуда отступать. Вы объяснили все очень ясно и понятно, Маркус. Спасибо. Я займусь этим сама.
— Этого будет нам достаточно, — произнес Кабот после короткой паузы.
— Превосходно. У вас есть для меня еще что-нибудь?
— Нет, я приехал только по этому вопросу.
— Думаю, настало время показать вам кое-что. Мы занимались этой проблемой довольно долго. Очень чувствительный вопрос, — добавила она.
Маркус понял смысл этих слов.
— Что это? — спросил он с подозрением.
— Еще раз повторяю, это совершенно конфиденциально. — Эллиот достала из ящика стола большой конверт из плотной бумаги. — Смотрите, Маркус, строго конфиденциально. Эта информация не должна выйти за пределы Белого дома.
— Можете на меня положиться. — Директор ЦРУ был явно заинтригован.
Лиз открыла конверт и передала ему несколько фотографий. Кабот посмотрел на них.
— Кто эта женщина?
— Кэрол Циммер. Вдова сержанта ВВС, который погиб в результате чего-то там… — Эллиот добавила несколько подробностей.
— Райан нашел женщину на стороне? Черт меня побери!
— Мы не могли бы получить дополнительную информацию от ваших сотрудников?
— Если вы имеете в виду получить информацию так, чтобы он не заподозрил этого, то нет, очень трудно. — Кабот покачал головой. — Сотрудники службы безопасности, его телохранители, Кларк и Чавез, не скажут ни слова. Будут молчать. Это его хорошие друзья.
— Райан дружит с телохранителями? Вы это серьезно? — Эллиот была изумлена. Ей казалось, что это — все равно что заботливо обращаться с мебелью.
— Кларк — ветеран оперативной службы, Чавез — новый сотрудник, работает телохранителем, заканчивает колледж, собирается стать оперативником. Я просматривал их досье. Кларк уходит на пенсию через несколько лет, и должность офицера службы безопасности — это возможность соблюсти приличия. В свое время он провел ряд интересных операций. Хороший человек, превосходный сотрудник.
Эллиот это не понравилось, но со слов Кабота было ясно, что придется примириться.
— Мы хотим убрать Райана.
— Это будет непросто. В Капитолии он пользуется популярностью.
— Но вы говорили, что он отказывается повиноваться вашим приказам.
— В конгрессе подобное заявление не будет иметь веса. На него просто не обратят внимания. Уж если вы действительно хотите убрать Райана, пусть президент потребует его отставки.
А вот это совсем никуда не годится, подумала Эллиот, и ей сразу стало ясно, что ожидать помощи от Маркуса Кабота не приходится. Впрочем, на его помощь она и не рассчитывала. Кабот слишком нерешителен.
— Если хотите, мы займемся Райаном сами.
— Пожалуй, это лучше всего. Если в Лэнгли станет известно, что я замешан в историю с его увольнением, это будет выглядеть как личная месть. Я не могу допустить такого, — возразил Кабот. — Это может подорвать моральный дух в управлении.
— Хорошо. — Лиз встала, и Кабот последовал ее примеру. — Спасибо, что поставили нас в известность.
Две минуты спустя она снова сидела в своем кресле, положив ноги на выдвинутый ящик стола. Все идет отлично, подумала она. Точно по плану. Я начинаю действовать все лучше и лучше.
* * *
— Ну и что?
— Это было опубликовано сегодня в вашингтонской газете, — сказал Головко. В Москве было семь часов вечера, небо затянуто тучами, стало холодно, как бывает холодно только в Москве. То обстоятельство, что ему приходится докладывать о статье, напечатанной в американской газете, тоже не слишком согревало его.
Андрей Ильич Нармонов взял перевод из рук первого заместителя председателя КГБ и прочел его. Затем презрительно бросил обе страницы на стол.
— Что это за чепуха?
— Хольцман — видный вашингтонский журналист. У него доступ к ответственным сотрудникам администрации Фаулера.
— И, наверно, увлекается вымыслами подобно нашим журналистам.
— Нет, мы так не считаем. По нашему мнению, из тона статьи следует, что эту информацию он получил из Белого дома.
— Вы так считаете? — Нармонов достал носовой платок и высморкался, проклиная простуду, подхваченную им из-за смены погоды. Уж для болезни у него не было времени, даже для такой пустяковой. — Я не верю этому. Я лично рассказал Фаулеру о наших трудностях, связанных с уничтожением ракет, а остальная политическая болтовня в статье и остается болтовней. Вы знаете, что мне приходится иметь дело с горячими головами в военных мундирах — этими идиотами, натворившими без моего ведома черт знает что в Прибалтике. И американцы знают это. Мне кажется невероятным, что они всерьез воспринимают подобную чепуху. Уж, надо думать, их разведка дает им правдивую информацию — а я рассказал Фаулеру правду!