Подводный ракетоносец ВМС США «Чикаго»
Достигнув паковых льдов, все подводные лодки сбавили ход. Макафферти осмотрел кромку льдов через перископ – тонкая белая линия менее чем в двух милях. Больше ничего не было видно. Большинство кораблей не решалось находиться в такой близости от кромки льдов, и в поле зрения не было самолетов.
Из гидролокаторного поста сообщили, что слышат оглушительный шум. Извилистая кромка льда состояла из тысяч отдельных льдин, ледяных плит толщиной в несколько футов, а размером от десятков квадратных футов до нескольких акров. Каждый год при весеннем таянии льда они отделялись от сплошных паковых полей и плыли, куда их несли ветры и течения, пока снова не наступали морозы. Беспорядочно плавая на протяжении короткого арктического лета, они терлись друг о друга. В результате маленькие льдины разрушались полностью и слышался никогда не смолкавший стон и скрежет гигантского ледяного поля, протянувшегося через Северный полюс до берегов Аляски.
– А это что? – Макафферти отрегулировал перископ, поставив его на двадцатикратное увеличение. На мгновение ему показалось, что вдали вынырнул перископ подводной лодки. Он исчез и тут же появился снова: мечевидный спинной плавник самца касатки, кита-убийцы. Фонтан брызг, взлетающих вверх и тут же замерзающих в ледяном арктическом воздухе, свидетельствовал, что он дышит. И тут же показалось еще несколько касаток. Как называют их стадо? Семья? Нет, скорее, стая. Забрались так далеко на север, охотясь, наверно, за тюленями. Интересно, это плохое предзнаменование или хорошее? В конце концов научное наименование касаток – Orcinus orca – приносящий смерть.
– Гидропост, что там у вас на пеленге один-три-девять?
– Рубка, на этом пеленге одиннадцать касаток. По-видимому, три самца, шесть самок и два детеныша. По-моему, очень близко от нас. Пеленг медленно меняется. – В голосе старшего акустика звучали обиженные нотки. Существовал строгий приказ не докладывать о появлении «биологических объектов», если из рубки не поступало другого указания.
– Очень хорошо. – Макафферти не удержался от улыбки. Остальные подводные лодки, принимавшие участие в операции «Дулиттл», растянулись в кильватерную колонну больше десяти миль длиной. Одна за другой они уходили на глубину, ныряя под мощные паковые льды. Через час вся кавалькада в пяти милях от кромки льдов повернула на восток. Под субмаринами, на глубине двенадцати тысяч футов, находилось дно центральной впадины Баренцева моря.
Исландия
– Целый день не видел вертолета, – заметил сержант Смит. Разговор, подумал Эдварде, помогал отвлечься от того, что им приходилось есть сырую рыбу. Он посмотрел на часы. Время выходить на связь. Лейтенант уже так привык работать с рацией, что мог собрать антенну с закрытыми глазами.
– «Конура», это «Ищейка». Ситуация могла бы быть куда лучше, прием.
– «Ищейка», слышим вас хорошо. Где вы сейчас?
– Примерно в сорока шести километрах от цели перехода, – ответил Эдварде и продиктовал координаты, взятые с карты. Им оставалось пересечь одну дорогу и всего один горный хребет – если полагаться на карту. – Ничего нового, разве что за весь день не видели ни одного вертолета. Вообще-то небо совершенно пустое. – Лейтенант посмотрел вверх. Действительно, в небе ничего не было. Странно. Обычно раз-другой за день они замечали самолеты, патрулирующие в воздухе.
– Понял, вас, «Ищейка». Сообщаем, что морская авиация высылала к вам истребители и примерно на рассвете русским изрядно досталось.
– Отлично! Вот почему мы не видели русских с того самого момента, как нас внимательно осмотрел их вертолет. – При этих словах радиооператор в Шотландии вздрогнул, а Эдварде продолжал:
– Нам приходится питаться одной рыбой, но здесь ее много.
– Как дела у вашей спутницы?
– Она ничуть не замедляет наше движение, если вас интересует именно это, – усмехнулся Эдварде. – Что-нибудь еще?
– Нет.
– О'кей, сообщим, если увидим что-то. Конец связи. – Эдварде щелкнул выключателем на блоке питания. – Наши друзья сообщают что сегодня утром русским истребителям крепко досталось.
– Наконец-то, – отозвался Смит. У него осталось всего пять сигарет, и сейчас он смотрел на одну из них, размышляя, не сократить ли запас до четырех. Эдварде следил за тем, как сержант щелкнул зажигалкой и принялся снова отравлять свой организм.
– Мы идем в Хваммсфьердур? – спросила Вигдис. – Зачем?
– Кто-то хочет выяснить, что там находится, – ответил Эдварде. Он развернул тактическую карту. На ней было видно, что вход в залив загроможден скалами. Лишь через несколько секунд лейтенант понял, что, хотя высоты на суше указаны в метрах, изобаты морских глубин обозначены на карте в саженях…
Кефлавик
– Сколько?
Командиру истребительного полка помогли выйти из вертолета. Его рука была прибинтована к груди. Катапультируясь из разваливающегося самолета, полковник вывихнул плечо, затем он приземлился на парашюте на крутой склон, растянул лодыжку и получил несколько ссадин на лице. Понадобилось одиннадцать часов, чтобы найти его. В общем полковник полагал, что ему повезло, – если не считать того, что он как последний идиот позволил заманить весь свой полк в засаду, где и столкнулся с превосходящими силами противника.
– Пять истребителей способны выполнять боевые задачи, – сообщили ему. – Из поврежденных можно отремонтировать два.
Полковник выругался, не в силах сдержать ярость, несмотря на то, что ему ввели немалую дозу морфия.
– Что с моими людьми?
– Нам удалось спасти шестерых, включая вас. Двое не пострадали и могут летать. Остальные в госпитале.
Поблизости совершил посадку еще один вертолет. Из него спустился командир воздушно-десантной дивизии и подошел к ним.
– Рад, что вы уцелели.
– Спасибо, товарищ генерал. Вы продолжаете поиски?
– Да. Мной выделено для этого два вертолета. Что произошло?
– Американцы сделали вид, что собираются нанести удар тяжелыми бомбардировщиками. Мы так их и не увидели, но пришли к такому выводу на основании помех. Вместе с бомбардировщиками летели истребители. Когда мы приблизились, бомбардировщики скрылись. – Полковник ВВС пытался изложить события в наиболее благоприятном для себя свете, и генерал не хотел докапываться до истины. Все они были оторваны от основных сил, защищали изолированный участок фронта, и такого следовало ожидать. МиГи не могли не отреагировать на предполагаемый налет американцев. Делать выговор полковнику не имело смысла.
Генерал уже запросил новые истребители, хотя и не надеялся на то, что его просьбу удовлетворят. В соответствии с первоначальным планом вообще не предполагалось размещать здесь истребители, но план был рассчитан на две недели, в течение которых дивизия будет удерживать остров своими силами. За это время сухопутные силы одержат полную победу над Германией и война на Европейском континенте практически завершится. Сводки с фронта, получаемые генералом, мало отличались от сообщений московского радио. Советская Армия продвигается к Рейну – и она продолжала продвигаться к Рейну с первого Дня этой проклятой войны! Названия городов, где ведутся бои, по какой-то странной причине не фигурировали в сводках. Начальник разведотдела дивизии рисковал жизнью, слушая передачи западных радиостанций – КГБ рассматривал такое поведение как измену, – для того чтобы получить представление о происходящем на фронте. Если верить этим передачам – генерал им тоже не верил, – война в Европе зашла в кровавый тупик. Пока там не кончатся боевые действия, его воздушно-десантная дивизия оставалась уязвимой.