– Что случилось, почему шум? Грабители лезут?
– Нет, – крикнула Катя, – иди спать. Это Лампа домой явилась.
– В три утра! – возмущенно фыркнула Юлечка. – Мало того что мы из-за нее без двери остались, так она еще и всех перебудила ночью!
– Ты где была, Лампудель? – грозно насупился Сережка. – Отвечай немедленно!
– Между прочим, приличные женщины не шляются по ночам, – возвестил Кирюшка, – они приходят домой с работы, готовят ужин, кормят несчастных голодных деток и садятся у телика с вязаньем в руках.
– Некоторые, кстати, – продолжила Лиза, – пишут своим детям доклады по биологии…
Не знаю, какая перспектива испугала меня больше: путаться в петлях, держа пальцами две отвратительные острые железки, или сидеть над справочниками, составляя доклад о человеческих внутренностях.
– Гав, гав, гав… – не утихала собака.
– Рейчел, заткнись, – грозно велела я, но тут же, переведя глаза вниз, увидела на полу мирно спящую терьериху. Она даже не проснулась, когда хозяйка наступила ей на спину. Клыкастая стражница, очевидно, стала слегка глуховатой.
– Гав, гав, гав, – неслось из кухни.
– Этого попугая можно заткнуть?! – заорал Сережка.
– Этого попугая можно заткнуть, – словно эхо, повторил Арчи, – можно заткнуть, можно заткнуть…
– Первый раз в жизни мне хочется кому-то свернуть шею, – вздохнула Юля.
– А мне во второй, – заявил Сережка. – Впервые я испытал это желание, увидав сейчас Лампуделя. Отвечай немедленно, где шлялась? Между прочим, все жутко волновались…
Я посмотрела на их растрепанные головы, заспанные лица и усмехнулась:
– Похоже, испытывая тревогу за мою судьбу, вы полностью лишились сна и покоя!
– Она еще и издевается, – всплеснула руками Юлечка. – Кстати, имей в виду, тебе завтра придется сидеть дома.
– Почему?
– У меня две операции, – пояснила Катя, – у Сережи переговоры с заказчиком, Юля ведет номер, дети в школе, а к десяти утра привезут дверь. Должен же кто-то быть в квартире?
– Но я занята!
– Чем это, интересно? – хмыкнула Юля. – Из школы тебя уволили.
– Откуда ты знаешь?
Девушка схватила со столика тоненькую серенькую книжечку и помахала ею перед моим носом.
– Трудовую принесли. Так что сидеть тебе.
– Не могу, правда…
Юлечка фыркнула и исчезла в спальне.
– Если хотите, я останусь, – влез Кирюшка. – С радостью.
– Как же, – отозвался Сережка, – номер не пройдет, в школу пойдешь. Кстати, Лампецкий, мы так и не услышали от тебя ответ на четко поставленный вопрос. Где ты была?
Ну надо же так привязаться к человеку.
– На свидании!
– Где? – хором спросили домашние. – С кем?
Понимая, что делаю страшную глупость, я сообщила:
– В ресторане, с мужчиной.
Воцарилось молчание. Потом Сережка протянул:
– Ну, это другое дело, танцуй, пока молодая!
Утром я проснулась от толчка. Над моей кроватью стояла Юлечка.
– Что случилось? – испуганно спросила я.
– Лампа, – пробормотала девушка, – ты меня удивляешь!
Я села в кровати и глянула на часы: без десяти восемь.
– Если мужчина позвал тебя вчера в ресторан, почему ты мне не сказала? Отправилась на свиданку лахудра лахудрой, без косметики…
Я хлопала глазами.
– Если сегодня вечером надумаешь вновь с парнем встречаться, изволь прилично выглядеть, вот!
Жестом фокусника она швырнула в кресло брючный костюм нежно-бирюзового цвета. Воротничок коротенького пиджачка был оторочен серым мехом.
– Самая мода, – вещала Юля, – бешеных денег стоил, надевай, всех затмишь.
– Спасибо, – пробормотала я, натягивая одеяло, – непременно воспользуюсь.
Через минуту дверь стукнула вновь. На этот раз в спальню ворвалась Лизавета.
– Лампуша, – жарко зашептала она, – ты у нас темная, так имей в виду, мужики тащатся от хороших запахов, прямо балдеют, как духи учуют.
– Откуда такая информация? – поинтересовалась я.
– В «Космополитене» прочитала, на. – И она сунула мне в руки странный шар ярко-красного цвета.
– Что это?
– Духи сезона, Мияки, «Огненный шар», побрызгаешься – и кавалер твой, вот!
Быстрым движением Лизавета нажала на распылитель. Ароматное облачко повисло в воздухе. Спящая на кровати Муля пару раз энергично чихнула и полезла под одеяло.
– Дорогие небось, – протянула я. – Где взяла?
– Накопила, – пояснила Лизавета, – целых полгода собирала.
Когда через пятнадцать минут я выползла на кухню, там меня поджидали две записки. Одна от Кати: «Лампуша, мне кажется, тебе лучше взять эту сумку». Я уставилась на элегантный ридикюльчик, который подруга прихватывает с собой только в исключительных случаях, потом прочла другое послание: «Лампудель, уехал на твоей «копейке», старой развалине, которую давно требуется пристрелить. Садись в «Нексию», даме она больше подходит». Сверху лежали ключи и техпаспорт.
Не зная, плакать или смеяться, я включила чайник. Сережка до недавнего времени катался на «Форде», выпущенном бог знает когда. С виду тачка выглядела очень прилично, белая, блестящая, просто замечательная, но внутри… Просто несчастье, а не автомобиль. Задние дверцы у него не открывались, и приходилось лезть через переднее сиденье, регулярно выпадал глушитель, портился стартер, заклинивало руль, пробивало какие-то сальники… А летом Сережка явился на дачу, и я увидела, что на водительском месте лежит брючный ремень, одним концом привязанный к какому-то штырьку, торчащему из днища.
– Это зачем? – поинтересовалась я.
– Педаль газа отвалилась, – весело пояснил парень, – теперь у меня ручное управление!
Потом они с Катей укатили в Америку на заработки, а вернувшись, Сережка первым делом купил себе новехонькую «Нексию» и теперь не нарадуется. Он вообще не жадный человек, но к машине никого не подпускает. Не далее как в субботу не дал «Нексию» Юлечке. Супруги тогда жутко поругались, обвиняя друг друга во всех смертных грехах. И вот теперь он оставил мне ключи.