Когда одинокий человек умирает, его квартира отходит государству, это в случае, если скончавшийся не оставил завещания. Кстати, в советское время существовал жесткий закон: если освобождалась такая площадь, работники жилищно-коммунального хозяйства обязывались сообщить об этом в трехдневный срок. Сейчас же государство никак не отслеживает такие случаи. И сотрудники РЭУ и ДЭЗов либо сдают освободившиеся квартиры, либо находят знакомого маклера, которому и продают «добычу». Вот контора, в которой начал работать Антон, и искала такие «мертвые души». Стройная цепочка начиналась в самом низу, у столика простой жэковской паспортистки, и, проходя через препоны коммунальных служб, префектуры, прокуратуры, милиции, добиралась наконец до покупателя. При этом сотрудники конторы искренне считали себя честными людьми. Они никого не убивали, не отселяли малолетних детей, оставшихся без родителей, в Калужскую область, не превращали стариков и алкоголиков в бомжей и никогда не надували покупателей. Страдающей стороной тут было государство, а все остальные, начиная с домоуправа и заканчивая новоселами, оказывались довольны. В конце концов, государство – это нечто такое безликое, неконкретное… Словом, совесть не мучила никого, а Антон – тот просто расцвел. Его многословие, очки, умный вид и бесконечные латинские цитаты действовали на клиентов завораживающе. У мужика появились деньги, а вместе с ними машина, одежда, новые привычки и… любовницы.
Но Алена не устраивала истерик. Женаты они были не первый год, страсть поутихла. И потом, отдавать другой бабе мужика, который только-только начал зарабатывать, женщина не хотела. Не хотела она оставаться и одинокой бабой с ребенком на руках, поэтому все походы Селиванова налево никак не осуждались. Алена бросила работу, сидела дома и стала подумывать о второй дочери, но тут налетел февраль месяц, принесший семье жуткие несчастья. Антон познакомился с Соней, причем по иронии судьбы он приехал в «Лилию», чтобы купить букет ко дню рождения Алены, зашел в торговый зал, увидел Соню… День клонился к вечеру, до закрытия магазина оставалось полчаса. Сонечка, оглядев респектабельного, высокого, светловолосого мужика, стрельнула глазками и наклонилась, чтобы поднять упавший на пол лепесток. Вырез на ее кофточке открыл все прелести… Словом, после окончания работы они с Антоном отправились сначала в ресторан, потом на квартиру к Репниной. Алена так и не дождалась мужа в день своего рождения. Впрочем, не пришел он и завтра… Когда супруга дозвонилась ему на работу, ярости ее не было предела. Любитель погулять на стороне, Селиванов всегда соблюдал приличия и, если собирался остаться у любовницы, звонил домой и, не моргнув глазом, врал:
– Еду в командировку, дорогая. Вернусь в пятницу, жди с подарками.
Впрочем, подобное случалось редко. Антон успевал сделать все, что хотел, во время рабочего дня, а уж праздники гарантированно проводил с Аленой. Тут же день рождения – и такой пердюмонокль!
Услышав злобное контральто супруги, Тоша неожиданно отрезал:
– Не пришел и не приду!
– Как? – изумилась Алена.
– Так, – спокойно пояснил муж, – я другую полюбил, но не волнуйся, вас не оставлю, деньги буду давать, и квартира твоя, себе новую подберу…
Так и вышло. Через неделю Селиванов съехал, а растерянная, ничего не понимающая Алена осталась одна. Единственное, что она знала про счастливую соперницу, это место работы и то, что прелестная продавщица по красоте превосходит розы и орхидеи.
Потом начался перманентный кошмар. Двадцатого февраля Антон пришел к Алене в слезах. Соня выгнала мужика. Тихо радуясь, супруга утешила Селиванова, и тот даже, расчувствовавшись, сказал:
– Боже, какой я дурак, ты лучше всех!
Три дня длилась идиллия, про заявление на развод забыли все. Потом раздался телефонный звонок, и Антон, мигом собравшись, убежал на двое суток!
Затем вернулся к Алене, потом вновь к Соне. Алена – Соня – Алена – Соня.
В конце концов все закончилось плохо. Восемнадцатого марта позвонили из милиции и сообщили, что Антон задержан за… избиение гражданки Софьи Репниной. Не чуя под собой ног от ужаса, Алена помчалась в отделение. Разговаривал с ней толстый, одышливый мент.
– И что я могу вам сказать, гражданочка, – басил он, оглядывая с ног до головы Алену, – идите и просите Репнину забрать заявление назад, а то светит вашему муженьку срок.
Алене чуть плохо не стало, даже в кошмарном сне не могла она представить себе, что придется беседовать с Соней, но не бросать же Антона на нарах?
Взяв у мента адрес, она поехала к сопернице. Софья открыла дверь и, увидав Алену, фыркнула:
– Ну, чего надо?
У бедняги Селивановой язык присох к горлу, но пришлось начать мольбы. Соня молча выслушала Алену и буркнула:
– Ладно, подумаю.
В квартиру она законную супружницу не пустила, и у Алены осталось отвратительное чувство гадливости, которое ощущает человек, случайно наступивший в дерьмо.
На следующее утро, ровно в восемь, раздался звонок. Алена, собиравшаяся на работу – она как раз пристроилась в ГУМ торговать обувью, – распахнула дверь. С порога шагнул мрачный, просто черный Антон.
– Спасибо, – буркнул он, не глядя на бывшую жену, – не надо было только перед Соней унижаться, сам свои проблемы решу.
– Ты ее и правда побил? – полюбопытствовала Алена.
– Вмазал разок от злости, – пояснил Антон, – пнул, а она упала и ребро сломала, случайно вышло! Я не хотел.
– Держись теперь от этой бабы подальше, – посоветовала Алена, – дрянь она жуткая.
– Твоя правда, – вздохнул Антон, – и близко не подойду.
Он помылся в ванной и попросил кофе. Алена по старой привычке подогрела ему на завтрак кашу, а муж, вернее, бывший муж, быстро проглотил содержимое тарелки.
– Кто бы мог подумать, что наша с тобой жизнь завершится на такой ноте, – протянула Алена, – а как хорошо жили до появления Репниной.
– Хочешь, начнем сначала? – неожиданно предложил Селиванов.
Жена молча барабанила пальцами по столу.
– У меня с ней все! – горячо заявил Антон.
– Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь! – усмехнулась Алена. – Сколько раз обещал завязать с Сонькой, только все попусту. Прямо наркотическая зависимость!