— Вы арестовали не того парня.
— Вы арестовали не того парня, — повторил Барр.
— Расскажите мне про того, кто стрелял, — воспрянул Чепмен.
Он отлично владел тактикой ведения дел в суде. Прекрасно умел установить верный ритм допроса. «Вопрос — ответ, вопрос — ответ». Именно так удается заставить человека раскрыться. Обвиняемые подчиняются ритму, и все рассказывают. Но Барр снова погрузился в молчание.
— Давайте проясним ситуацию, — сказал Чепмен.
Барр ничего не ответил.
— Вы отрицаете, что совершили преступление, в котором вас обвиняют? — спросил Чепмен.
Арестованный молчал.
— Отрицаете? Улики указывают на вас, — заметил Чепмен. — Боюсь, их больше чем достаточно. Вы не можете делать вид, что ничего не понимаете. Мы должны поговорить о том, почему вы совершили преступление. Это единственное, что нам поможет.
Джеймс Барр ничего не ответил.
— Вы хотите, чтобы я вам помог или нет? Возможно, дело в том, что вы пережили на войне, — предположил Чепмен. — Посттравматический стресс. Или какая-то мозговая травма. Мы должны сосредоточиться на причине.
Барр молчал.
— Отрицать вину не слишком умно с вашей стороны и бессмысленно, — убеждал адвокат. — Улики против вас.
— Найдите мне Джека Ричера, — нарушил молчание Барр.
— А он кто? Ваш друг? Вы были раньше с ним знакомы?
— Просто найдите его для меня.
— Где он? И кто он такой?
Барр не ответил.
— Джек Ричер — врач? — спросил Чепмен.
Но арестант не сказал больше ни слова. Он просто встал из-за стола, подошел к двери и принялся стучать, пока охранник не открыл ее и не отвел Джеймса назад в переполненную камеру.
Чепмен договорился встретиться с Розмари Барр и детективом фирмы в своем кабинете. Сыщик был копом в отставке, и его услугами пользовалось большинство юридических фирм города. Он работал на них по договору и имел лицензию на частный сыск. Звали его Франклин, и он нисколько не был похож на детективов из телевизионных сериалов. Всю работу он делал за своим столом, заваленным телефонными книгами, и с помощью компьютерных баз данных. Сыщик редко выходил на улицу, не носил пистолет и шляпу. Но в том, что касалось проверки фактов и поиска пропавших людей, ему не было равных. К тому же ему удалось сохранить кучу друзей в полиции.
— Улики абсолютно надежны, — сказал он. — Это то, что я слышал. Эмерсон ведет дело, а он очень хороший детектив. И Родин, кстати, тоже. Но по другой причине. У Эмерсона жесткие принципы, а Родин — трус. Ни один из них не сказал бы того, что они говорят, если бы у них не было стопроцентных улик.
— Я не могу поверить, что он это сделал, — сказала Розмари Барр.
— Да, конечно, похоже, он отрицает свою вину, — проговорил Чепмен. — Насколько я сумел его понять. И он просит найти человека по имени Джек Ричер, которого знает или знал раньше. Вы когда-нибудь слышали это имя? Встречались с Ричером?
Розмари покачала головой. Чепмен написал на листке бумаги слова «Джек Ричер» и подтолкнул его через стол Франклину.
— Я полагаю, это психиатр. Мистер Барр назвал его имя после того, как я сказал ему, что против него имеются неопровержимые улики. Так что, возможно, этот мистер Ричер сможет помочь нам смягчить приговор. Возможно, он лечил мистера Барра в прошлом.
— Мой брат никогда не посещал психиатра, — сказала Розмари.
— Вы в этом абсолютно уверены?
— Да.
— Как давно ваш брат в нашем городе?
— Четырнадцать лет. С тех пор, как уволился из армии.
— Вы были с ним близки?
— Мы жили в одном доме.
— Но вы там больше не живете.
— Не живу, — согласилась Розмари. — Я переехала.
— Брат мог посещать психиатра после того, как вы от него переехали?
— Он бы мне сказал.
— Хорошо. А раньше? Во время службы в армии?
Розмари ничего не сказала, и Чепмен повернулся к Франклину.
— Возможно, Ричер — армейский врач, — предположил он. — Может быть, у него есть информация о старой травме и он сумеет нам помочь?
— В таком случае я его найду, — сказал Франклин.
— Так или иначе, нам не следует говорить о смягчении приговора, — вновь заговорила Розмари Барр. — Мы должны говорить об обоснованном сомнении. Мы должны говорить о невиновности Джеймса.
— Против него собраны очень веские улики, — ответил Чепмен. — Он воспользовался своей собственной винтовкой.
Франклин провел три часа в бесплодных попытках найти сведения о Джеке Ричере. Сначала он проверил списки ассоциации психиатров. Ничего. Затем поискал в Интернете группы поддержки войны в Персидском заливе. Никаких следов. Он заглянул в «Лексис-Нексис» [5] и во все организации, занимающиеся новостями. Ничего. Затем вошел в базу данных государственного архива, где значились все, кто когда-то служил и сейчас служит в армии. Нужное имя Франклин нашел довольно быстро.
Джек Ричер поступил на службу в 1984 году, а в 1997-м ушел в почетную отставку. Джеймс Барр начал служить в 1985 году и уволился в 1991-м. Получалось, что они одновременно находились в армии в течение шести лет. Однако Ричер был вовсе не врачом. И никаким не психиатром, а военным копом. Офицером. Майором. Возможно, детективом высокого уровня. Барр закончил службу в звании сержанта, причем пехоты, а не военной полиции. Тогда какая связь между этими людьми? Видимо, Ричер мог чем-то помочь Барру, иначе тот не стал бы просить его найти. Но как это сделать?
В конце третьего часа работы Франклин решил, что ему не суждено это узнать, потому что Ричер исчез из поля зрения в 1997 году. Полностью и бесследно. Детективу не удалось отыскать его следы. Судя по данным Управления социального страхования, он жив. Не находился в тюрьме, что подтверждалось сведениями Национального центра учета преступности. Ричер словно испарился. Никакой кредитной истории. Он не был зарегистрирован как владелец недвижимости, машин или лодок. Никаких долгов. Никаких данных, касающихся конфискации имущества. Никакого адреса и телефонного номера. Никаких платежных документов. Никаких судебных решений. Он не был мужем и отцом. Джек Ричер был призраком.
Эти же три часа выдались для Джеймса Барра исключительно непростыми. Проблемы начались, когда он вышел из своей камеры и повернул направо в сторону телефонов-автоматов. Коридор был узким, и он налетел на другого заключенного, задев его плечом. Затем Джеймс совершил еще одну серьезную ошибку. Он оторвал взгляд от пола, посмотрел на заключенного, с которым столкнулся, и извинился.