Встреча закончилась тем, что они отправились на поздний обед, а затем в клуб. Если бы Ричеру пришлось выбирать, вряд ли он отдал бы предпочтение клубу, где танцуют сальсу, но в обществе его новой знакомой стоило туда сходить. Ему было с ней весело. Она прекрасно танцевала, и ее переполняла энергия. В конце концов она довела его до изнеможения и в четыре утра привела в свой гостиничный номер, твердо решив утомить еще немного. Отель был маленьким, в стиле ар-деко, недалеко от океана. Очевидно, компания, в которой она работала, хорошо обращалась со своими служащими. И вне всякого сомнения, ее номер показался Ричеру гораздо более романтичным местом, чем его комнатушка в мотеле. Да и располагался этот номер ближе. Кроме того, в нем имелось кабельное телевидение.
Проснулся Ричер в субботу, в восемь утра, услышав, как танцовщица моется в душе. Он включил телевизор и принялся искать И-эс-пи-эн [6] — хотел послушать пятничные новости Американской бейсбольной лиги, но так и не отыскал их. Он прошелся по каналам и вдруг замер на канале Си-эн-эн, потому что услышал, как шеф полицейского департамента Индианы произнес знакомое ему имя: Джеймс Барр. На экране шла пресс-конференция. Маленькая комната, резкий свет. Наверху экрана красовалась надпись: «Предоставлено Эн-би-си». А внизу шла строка: «Бойня в пятницу вечером». Шеф полиции снова произнес знакомое имя, а затем представил детектива Эмерсона — из отдела убийств. У того был усталый вид. И детектив в третий раз произнес имя Джеймса Барра. Затем, словно предвидя вопрос, возникший у Ричера, сыщик сообщил краткую биографию обвиняемого: «Сорок один год, житель Индианы, специалист в пехоте армии США с тысяча девятьсот восемьдесят пятого по тысяча девятьсот девяносто первый год. Ветеран войны, не был женат, в настоящий момент — безработный».
Ричер не сводил глаз с экрана. Эмерсон показался ему деловым человеком, потому что сделал сообщение коротко, без всякого трепа. Детектив закончил свое выступление и, отвечая на вопросы журналистов, отказался информировать их о том, что говорил на допросе Джеймс Барр — если тот вообще что-то говорил. Затем Эмерсон представил окружного прокурора, которого звали Родин и чье выступление не было четким и кратким. Кроме того, в прокурорской речи было полно всякого дерьма. Он потратил десять минут на то, чтобы присвоить себе заслуги Эмерсона, хотя Ричер знал, как это бывает. Он прослужил копом тринадцать лет. Копы расшибаются в лепешку, а прокурорам достается вся слава. Родин произнес «Джеймс Барр» еще несколько раз, а затем заявил, что власти штата готовы зажарить преступника заживо.
Интересно, за что?
Ричер ждал.
На экране появилась дикторша местной новостной программы по имени Энн Янни и рассказала о событиях предыдущего вечера. Снайперская стрельба. Бессмысленное убийство. Автоматическое оружие. Парковочный гараж. Городская площадь. Люди, возвращающиеся домой после длинной рабочей недели. Пять трупов. Подозреваемый арестован, город продолжает оставаться в трауре.
Ричер понял, что «в трауре» прежде всего находится сама Янни. Успех Эмерсона лишил журналистку карьерной темы. Тут Янни исчезла с экрана: канал Си-эн-эн начал передавать политические новости, и Ричер выключил телевизор. В этот момент из душа пришла танцовщица, розовая и благоухающая. И обнаженная. Полотенце она решила не брать.
— Что мы будем сегодня делать? — спросила она, одарив его широкой норвежской улыбкой.
— Я отправляюсь в Индиану, — сообщил ей Ричер.
Он по жаре шел на север, на автобусный вокзал Майами, где пролистал захватанное жирными пальцами расписание и составил свой маршрут. Путешествие обещало быть не из самых легких. Сначала из Майами в Джексонвилль. Оттуда в Новый Орлеан. Из Нового Орлеана в Сент-Луис. И дальше в Индианаполис. Там Ричер сядет на местный автобус, идущий на юг, в глубь штата. Пять отдельных маршрутов. Время прибытия и отправления не слишком хорошо состыковано. Всего дорога должна занять свыше двух суток. Можно купить билет на самолет или взять напрокат машину, но маловато денег, к тому же Ричер больше любил ездить на автобусах, да и вряд ли что-нибудь могло случиться за выходные.
В воскресенье, в десять часов утра, Розмари Барр снова позвонила детективу, работавшему на ее фирму. Она хотела поговорить с Франклином, по ее мнению хоть отчасти непредвзято отнесшемуся к делу ее брата. Розмари застала его дома.
— Мне кажется, я должна нанять другого адвоката, — сказала она.
Франклин промолчал.
— Дэвид Чепмен считает, что мой брат виновен, — продолжала Розмари. — Получается, что он заранее сдался, вы согласны?
— Я не могу обсуждать его действия. Он один из моих работодателей, — признался Франклин.
Теперь замолкла Розмари Барр.
— Как в больнице? — продолжил разговор Франклин.
— Ужасно. Джеймс — в палате интенсивной терапии, около него куча охранников, которые прицепили его к кровати наручниками. Но, господи, он же в коме. Думают, он сможет оттуда сбежать?
— А какова ситуация с юридической точки зрения?
— Он арестован, но обвинение ему не успели предъявить. Положение весьма неопределенное. Его вряд ли выпустили бы под залог.
— Скорее всего, все законно.
— Власти утверждают, что он целиком и полностью принадлежит им. Он в «системе», все как в «Сумеречной зоне».
— Чем же вы недовольны? — спросил Франклин.
— Его не должны держать в наручниках. Кроме того, брата следовало положить в госпиталь ветеранов, по крайней мере. Но ничего этого мне не добиться, пока не найду адвоката, готового ему помочь.
— А как вы объясните найденные улики? — поинтересовался Франклин после короткого молчания.
— Я знаю своего брата, — проигнорировала вопрос Розмари.
— Но вы съехали с его квартиры, верно?
— Совершенно по другим причинам. А вовсе не потому, что он маньяк-убийца.
— Барр закрыл въезд на парковочное место, — сказал Франклин. — Он готовился к тому, что совершил. А это выглядит не слишком хорошо.
Розмари Барр ничего не ответила.
— Мне очень жаль, — посочувствовал ей Франклин.
— Все же вы могли бы порекомендовать мне другого адвоката?
— У вас есть юридическое обоснование замены адвоката?
— Брат — в коме. Я его ближайшая родственница.
— Сколько у вас денег?
— Не много.
— А у Джеймса?
— У него дома есть кое-какие акции.
— Все будет выглядеть не слишком этично по отношению к фирме, где вы работаете.
— Мне сейчас не до этого.
— Вы можете потерять все, включая работу.
— Я в любом случае ее потеряю, если не помогу Джеймсу. Когда ему вынесут приговор, они меня уволят. Я стану печально известным человеком в городе. Зачем им такой сотрудник? Сплошные неудобства, да и только.